EUR 110.4943 Стоит только захотеть…
Другой бы на его месте, наверное, и возмутился: при такой-то ораве какие песни?! Но Семен Константинович только отшучивается: «Пусть ходит. Мне меньше внимания и в доме никто не кричит».
Что мама в этой семье — человек творческий, понимаешь, едва переступив порог небольшого дома (который, кстати, Волокитины построили сами). А зал и спальня — вообще настоящий вернисаж. Подушечки, салфетки, ковры и целые картины. Особенно удаются мастерице храмы. Золоченые купола на фоне пронзительно-голубого неба. Эта вышивка была в числе других, которые выставлялись в краеведческом музее Новосибирска. Именно тогда ее наградили дипломом за сохранение и развитие народных традиций и рукоделия и активное участие в районной выставке «Вышитая картина». «Сначала мои работы показали в нашей библиотеке. Потом — в Северном. И уже отсюда четыре поехали в Новосибирск. Теперь из них осталась только одна. Я ведь все раздаю подругам, друзьям», — улыбается Ирина Филипповна.
На вышивках все как живое. Печальное и нежное лицо Божьей матери. Тенистые пейзажи. И много цветов. Они просто пылают в рамочках на стенах. И как же мы удивились, узнав, что все это яркое великолепие вышито «распусканками». «Мулине стоят очень дорого. Крестом ведь вышиваю в три, а то и в шесть ниток. Никаких денег не напасешься. Поэтому я распускаю старые вещи — кофточки, трико, детские костюмчики, колготки. Дети уже ничего не выбрасывают — все шлют сюда. Получившиеся нитки наматываю на картонки, а потом проглаживаю через марлечку. Красота! Ими и вышиваю. У меня даже ниточная картотека есть, — Ирина Филипповна подводит нас к столу с ящичком, где в рядок стоят те самые картонки.— А мулине использую только когда нужного оттенка в картотеке нет».
Рукодельничать она тоже училась от мамы. Позднее стала шить на машинке. Первый опыт швеи запомнила на всю жизнь. Мать работала на тракторе. Однажды во время ремонта на нее упала тяжелая деталь, ее отвезли в Новосибирск в больницу. Дочь на время отправила к сестре. Та была швеей. Трудилась не покладая рук, поэтому дома имела швейную машинку. У девочки душа горела — так хотелось и ей построчить. Как-то ушла тетка на работу, Иринка — за машинку. Только сделала первый стежок — палец насквозь. Так с пришитым пальцем и просидела до семи вечера.
Неудачный первый опыт не остудил пыла девчонки. Когда вернулись домой, со слезами стала просить машинку. А купить ее в то время можно было только под металлолом. Мать с отчимом поехали за Тартас — там видели как-то старинную лобогрейку. Распилили ее, вытащили и увезли в Северное. За нее и получили талон. Это было, когда девочка училась во втором классе. «С тех пор и дружу с машинкой», — смеется Ирина Филипповна.
Правда, пока дети росли, времени на рукоделье не очень-то хватало. Зато обшиты они были ею с головы до ног. Только когда родилась последняя дочь, стало немного свободнее. К тому моменту и садик появился в Чебаках, и старшие ребятишки стали помогать на работе. Она в один конец деревни почту несет (Ирина Филипповна была почтальоном и начальником отделения связи), ребятишки — в другой. Тогда-то и начала вышивать. Самая большая вышивка — ковер в спальне. Шерсть на него пряла сама. Выкрасила ее строго по технологии. И вот вам, пожалуйста, ему 26 лет, а он, как новенький. Совсем не выгорает. И у каждого из десяти внуков есть такой бабушкин коврик.
Сюжеты для своих изделий Ирина Филипповна берет из журналов, таких как, например, «Вышивка для души». «Крестом сама рисунок не придумаешь, нужны разметки, — рассказывает, как рождаются ее картины, Ирина Филипповна. — Раньше разметки были черно-белыми. Так я их раскрашивала карандашами. Сейчас они цветные. Хотя иногда и свое что-то вношу». «Получаются как живые», — подмечает муж. Что и говорить, как бы ни помогали дети, но без его участия и поддержки не смогла бы реализовать жена свои многочисленные творческие способности. «Сам все время помогал. По хозяйству, на кухне, в огороде», — признает его заслуги Ирина Филипповна.
Может, у кого-то браки совершаются и на небесах, а их поженило, как сами говорят, правление колхоза. У Ирины был сын от первого брака — муж погиб в аварии. Она работала в Куйбышеве. Изредка приезжала к родителям в деревню. Где-то и заприметил ее молодой агроном. Семен Константинович признается, что девчонок тогда как огня боялся. Возможно, потому, что происходил из староверов. Семья была очень строгих правил. Подойти к Ирине Семен не решался, зато стал «подъезжать» к ее отчиму: мол, поговори, чтобы пошла за меня замуж. «Я ей не указ», — отрезал тот. Тут-то и взялась за дело общественность. Парторг, главный инженер, главный бухгалтер, председатель колхоза собрались и приехали ее сватать. И ведь уговорили же, хотя Семена она почти не знала. «И не жалею о том», — признается Ирина Филипповна.
Ее сын тогда был совсем маленьким. Потом общего завели. Через годик-два пошли девчонки. Они и не старались во время нашего разговора создать видимость идеальной пары. Говорят, за тридцать восемь лет супружества всякое бывало. «По молодости пылу больше, заводились с пол-оборота», — говорит Семен Константинович. Как же при таком темпераменте не разбежались? «Да уступать, думаю, надо друг другу почаще. Кричит, ну и пусть себе кричит». А как выходили из конфликта? «Знаете, с утра, бывало, поскандалим, а вечером он придет с работы, посмотрю, как ребятишки на нем гроздьями виснут... Одного на горбушку посадит, другого на ноге катает. Какие уж тут обиды! Без прощения нет семьи», — соглашается с ним жена.
Они все семейные заботы делили пополам. «Не было такого, чтобы я не работала, — говорит Ирина Филипповна. — Приходилось, конечно, из-за этого и ребятишек одних бросать. В отделении сидишь, а душа болит — что они там натворят! Помню случай один — и смех и грех. Танюшке было пять месяцев. Прибежала я с работы, давай готовить. Пошла на огород картошки подкопать. Только три куста и вырыла в кастрюльку. Прибегаю — Танюшки нет. Я туда-сюда. По соседям побежала. Нигде нет. Что ты будешь делать! Уже вечер. Сейчас, думаю, приедет Семен, на месте со своей тозовки убьет! Куда ребенок девался? А бегаю в халате. Дай, думаю, хоть переоденусь. Открываю шифоньер, а она там. Заползла и спит».
Воспоминания… Комичные и грустные. Сколько их! Лично меня несказанно тронуло вот что. Семен Константинович был как-никак специалистом в колхозе, а позднее — председателем сельсовета. Только зима начинается — командировки одна за другой. Тогда же без конца учились. Все специалисты ездили в Новосибирск повышать квалификацию. Исключения для многодетного отца не было. Так Семен Константинович, чтобы хоть как-то разгрузить жену, на учебу брал с собой одного-двух ребятишек. Жили у его сестры. Так и повышали квалификацию компанией. «Ты что это в Тулу да с такими самоварами», — подшучивали над ним мужики. Кто из них был способен на такое?
Семья Волокитиных всегда была авторитетной в деревне. Сколько дети ни учились, Ирина Филипповна была в родительском комитете. Помощи от государства не просили. Сами растили и воспитывали своих шестерых.
Сейчас все разъехались. Живут своими семьями. Со снохами свекровь ладит. С зятьями тем более. «Просто в их конфликтах не надо принимать ничью сторону, — делится своим опытом Ирина Филипповна. — В душе, может, и жалко дочку. Но… Я вас не сводила. Я вас не развожу. А посоветовать, конечно, можно. И дочкам, и снохам. Они не обижаются». И, как прежде, чуть что — родители спешат на помощь: «Светлана, сноха наша, училась заочно. Коля — в лесу на работе. Еду, с детьми сижу. И месяц, и два. Семен Константинович дома на хозяйстве. У нас много в семье педагогов. Где какие курсы — все на маму. А как иначе?»
Само собой разумеется, что дети в этой семье тоже рукодельничают. Марина уже в седьмом классе подружек одевала. Такие модные костюмы шила! Эту роскошную шляпу, что висит сейчас на стене, связала и подарила матери одна из дочек. А орла из дерева, что стоит на столе, Николай резал. Он сейчас фермерствует в соседних Чувашах. Его пацаны тоже из дерева любят мастерить. И снохи, попав в их семью, научились шить. Как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься.
На окне мы замечаем необычайно красивый цветок. Оказалось, это примула. Только очень необычная. Ее Ирина Филипповна выписала откуда-то. «Цветы тоже ее хобби», — как бы невзначай, но не без гордости замечает муж. Летом усадьба Волокитиных вся цветет и пахнет. «Желание есть — пускай разводит, — продолжает Семен Константинович. — Сколько у нас есть женщин, что пьют. Хуже мужиков. А от цветов еще никому худо не было».
Она еще и частушки сочиняет, открыл он очередной талант своей жены. Как-то в Чанах на зональном фестивале Ирина Филипповна спела куплет о своей семье: «Что семья у нас большая — знаете наверняка. Шесть детей и десять внуков — это не предел пока. И сватов немерено». Его она тут же звонко, персонально для нас, исполнила без всякого жеманства и стеснения. Мы в очередной раз удивляемся, как же это на все у нее время хватает?! «Стоит только захотеть. Я не могу сидеть просто так, без дела. Телевизор смотрю — обязательно что-то ковыряю. Люблю и книжки почитать. Вот нападет какой-то читательский голод. Все бросаю, две-три книги проглочу — больше мне не надо». Современными романчиками не увлекается. В них одно и то же: она бедная, вышла замуж за богатого, и они счастливы. Все это нереально, считает Ирина Филипповна. А уж она-то знает цену настоящему счастью.
