EUR 105.8090 Искать, чтобы помнить и жить
В предыдущей статье я рассказал о моих многолетних поисках информации о моем деде, гвардии ефрейторе Маликове Николае Павловиче, погибшем 8 января 1945 г. под Варшавой и о его однополчанах по 325 Гвардейскому Могилевскому Краснознаменному минометному полку. Сегодня я хочу рассказать о том, как в период этих моих многолетних усилий я, помимо этого, занимался поиском информации о других погибших советских солдатах по просьбам других людей.
Храм архистратига Михаила. Фото предоставлено Сергеем Мостовым
Сначала о предыстории таких поисков. Осенью 2019 г. на сайте движения «Бессмертный полк» было опубликовано обращение с просьбой помочь в поиске родственников солдат, погибших во время ВОВ в Австрии и захороненных на кладбище города Лаа-ан-дер-Тайя (земля Нижняя Австрия). Дело в том, что у известного бизнесмена Олега Дерипаски, там погиб и был захоронен его родной дядя. Через его благотворительный фонд «Вольное дело» была проведена полная реконструкция этого кладбища и возведен храм Архистратига Михаила. Планировалось на мероприятия по открытию реконструированного кладбища и храма в мае 2020 г. пригласить родственников солдат и офицеров, также захороненных на этом кладбище и которых удастся найти по всему бывшему Советскому Союзу (всего в списке было 879 фамилий). Я откликнулся на этот призыв, взяв на себя поиски родственников солдат, призванных из Новосибирской (5 человек) и Томской областей (3 человека)
Через сообщества «В контакте» Искитима, Болотнинского, Сузунского, районов, администрации, газеты и телевидение этих районов Новосибирской области удалось найти родственников трех из пяти погибших солдат. Большую помощь в этой работе оказали корреспонденты «ВГТРК-Новосибирск», снявшие 2 телерепортажа об этих поисках. К сожалению, по двум погибшим солдатам не удалось найти родственников. Точнее, по одному из них в Болотнинском районе таких родственников уже не осталось (последней в живых была сестра, у которой не было детей), а в Сузунском районе по данным архивов вся семья после войны выехала в неизвестном направлении. В Томской области из трех захороненных солдат благодаря помощи администраций области и ряда районов Томской области удалось найти родственников только одного погибшего солдата.
Костюков О.М. с невестой. Фото предоставлено Сергеем Мостовым
Из информации, полученной по солдатам, призванным из нашей области, особенно сильное эмоциональное (до слез) впечатление произвела история солдата Костюкова Октябрина Михайловича из села Балман Куйбышевского района. Его родственники до последнего момента точно не знали, где он погиб и полагали, что он служил в авиации. Возможно, причиной этого послужило то, что он как-то им прислал уже из армии фотокарточку, на которой он был сфотографирован в летной фуражке. Скорее всего, эта фотография была сделана еще в учебном воинском подразделении и в фотоателье не нашлось ничего другого, кроме летной фуражки, а какому молодому человеку не хотелось немного пофорсить. На самом деле, Костюков Октябрин был танкистом и погиб 21 апреля 1945 г. (за две недели до Победы) у деревни Фальбах. Экипаж его танка Т-34, где он был механиком-водителем сгорел живьем в танке. Поэтому сейчас, когда слушаю фронтовую песню «На поле танки грохотали» перед глазами стоит портрет Октябрина Костюкова. Готовя эту статью, обратил внимание, что танковая бригада, в которой воевал Костюков О.М., носила наименование «Волновахская», а закончила войну в Чехословакии!!! Еще один солдат Лютиков Георгий Карпович из села Старый Елбак Болотнинского района, захороненный на этом кладбище, погиб в плену в декабре 1941 г. в лагере Stalag X D.
Лютиков Георгий Карпович. Фото предоставлено Сергеем Мостовым
К сожалению, начавшаяся пандемия не позволила провести тогда какие-либо торжественные мероприятия. Но, на мой взгляд, тогда было сделано самое главное: родственники погибших героев благодаря этой поисковой работе узнали намного больше о своих героических предках. Именно так сохраняется связь поколений, которую никому не удастся прервать.
Те обращения, которые, как указано выше, были опубликованы в различных средствах информации вызвали живейший отклик у наших людей. Ко мне стали поступать звонки и письма с просьбой также помочь в поисках мест гибели и захоронения их близких и родственников. Ниже расскажу о некоторых из них, которые сложно забыть.
Колганов Петр Васильевич. Фото предоставлено Сергеем Мостовым
Так после публикации моих запросов по СМИ, ко мне обратилась жительница Новосибирска с просьбой найти место захоронения его близкого родственника Колганова Петра Васильевича, уроженца села Легостаево Искитимского района, награжденного медалью «За отвагу» в 1943 г. В результате поиска оказалось, что он также погиб в Австрии 20 апреля 1945 г. примерно в тех же местах Нижней Австрии. Анализ документов 475 стрелкового полка 53 Новоукраинской стрелковой дивизии, в котором воевал и погиб стрелок 5 роты Колганов П.В., показал, что он был захоронен в селе Хетцманнсдорф севернее г. Вены в одиночной могиле. В годы войны могилы погибших солдат были разбросаны по огромным территориям и после войны, в том числе и заграницей, происходил длительный процесс эксгумации и перезахоронения останков военнослужащих на общих кладбищах в индивидуальных или братских могилах. Такая работа проводилась и соответствующими службами советских воинских частей, находившихся в этих странах, и местными властями не всегда правильно, точно и корректно (включая ошибки в написании имен и фамилий). Так было, например, и с моим дедом Маликовым Н.П., о котором я написал вначале. Понятно, что на исходном месте могилы Колганова П.В. уже точно нет. А где? В ответе Центрального архива Министерства обороны РФ на мой запрос, в котором я для надежности указал фамилии других бойцов из этого полка, которые были захоронены в соседних могилах, следовало, что у них нет информации о перезахоронениях погибших советских солдат, производившихся нашими воинскими частями, находившимися в Австрии до 1955 г. Т.е., возможно, это делали местные австрийские власти. Через интернет удалось найти контакты электронной почты местной власти этого села Хетцманнсдорф, им было на немецком языке через Германию отправлено письмо с запросом по поводу перезахоронений советских солдат, но ответа не поступило.
Один из найденных родственников, захороненных в Австрии солдат (он, кажется, был его дядей), в процессе общения с ним рассказал, что его отец, рядовой-стрелок Пахомов Иван Иванович (1906 г. рождения), проживавший в Краснозерском районе пропал без вести по данным военкомата в марте 1942 г. По словам матери, неграмотной, где-то в Мурманской области. Эта ситуация меня тоже заинтересовала и я пообещал этому человеку постараться найти максимум информации о его отце. Из документов военкомата от мая 1948 г. следовало, что Пахомов И.И. действительно числится пропавшим без вести с марта 1942 г. Но! И это важно знать всем, кто занимается поиском пропавшими без вести. По некоей сложившейся «практике» учетной политики в период войны и после войны человек признавался пропавшим без вести спустя три месяца, как его родные получали последнее письмо (известие) от солдата. И в списке пропавших без вести по Пахомову И.И. есть информация, что последнее сообщение от него было в декабре 1941 г. Кроме того, имелась информация о воинском соединении солдата и его полевой почте. И это очень важная информация, с которой собственно подчас начинается более детальный поиск информации о пропавшем без вести. Итак были данные о полевой почте (п/п 881) и 920 стрелковом полку. По номеру полевой почты удалось определить, что речь идет о 247 стрелковой дивизии (впоследствии ставшей 16 гвардейской стрелковой дивизией). Дивизия формировалась как дивизия НКВД в г. Муроме Владимирской области (вот откуда возможно родилась ошибка неграмотной матери о Мурманской области) из пограничников Туркестанского округа и резервистов из Алтайского края. А Пахомов И.И. призывался Карасукским РВК, который в это время входил в Алтайский край. Впоследствии 920 стрелковый полк был передан в состав 119 стрелковой дивизии и именно в интервале декабря 1941 г.-февраля 1942 г. эта дивизия в районе города Белого Калининской (ныне Тверской) области вынуждена была вести жестокие бои в окружении. И возможно в этих боях и погиб рядовой Пахомов И.И. На мой взгляд, разыскивая пропавших без вести, важно находить максимально точный временной период и место, где воевал и погиб солдат, чтобы его нынешние родные и близкие знали, где, в каком месте нашей Отчизны или в каком уголке другой страны сложил голову герой страны, победившей германский фашизм.
Фото предоставлено Сергеем Мостовым
Еще об одной поисковой просьбе я хочу рассказать особо. В чем ее исключительность читатели поймут в ходе рассказа об этом. После опубликования моих обращений о поиске родственников солдат, погибших в Австрии, в различных информационных ресурсах Томской области ко мне обратились родственники Астича Владимира Августовича из Томска. Солдат воевал в составе 137 Гвардейского Краснознаменного стрелкового полка (137 ГКСП) 47 Гвардейской стрелковой дивизии (47 ГСД). Погиб в боях на Зееловских высотах 16 апреля 1945 г. и был захоронен на территории земли Бранденбург, Германия. Его родственники многие годы пытались через различные инстанции, включая первого губернатора Томской области Кресса В.М. (немца по национальности) узнать, где были перезахоронены останки этого солдата, потому, что по месту первоначального захоронения солдата никаких могил уже нет. Забегая вперед скажу, что проанализировав очень большой объем информации о местах захоронений и перезахоронений наших солдат, погибших в боях на Зееловских высотах, которые проводились как местными властями, так и нашими войсками, дислоцированными в Восточной Германии в послевоенные годы, мне удалось очертить 2 места перезахоронения, куда переносились останки погибших советских солдат из мест первичного захоронения (населенные пункты Лебус и Маншнов района Зеелов, округа Франкфурт земли Бранденбург). В этом поиске я опирался на данные о том, в каких местах осуществлялось перезахоронение солдат, которые воевали в том же полку или соседних воинских соединениях, что и Астич В.А., которые погибли в те же дни, похоронены в том же населенном пункте или близлежащих, но о которых в послевоенных документах наших войск в Германии есть информация о местах, где они были перезахоронены. К сожалению, это, наверное, максимум, что можно сейчас сделать в этом плане. Но и это очень важно.
Теперь о том «открытии», которое я сделал, занимаясь поиском информации о погибших бойцах 47 ГСД. Анализируя донесение-опись безвозвратных потерь 47 ГСД за апрель 1945 г., книгу погребения, составленную в 1953 г. штабом 62 гвардейского механизированного полка, в том числе схемы расположения братских могил 137 ГКСП, составленные трофейной командой этого полка 16-18 апреля 1945 г., я обнаружил, что на схемах братских могил, указаны фамилии убитых и похороненных солдат, которые и в послевоенных (запросы различных райвоенкоматов) и в нынешних оцифрованных документах МО РФ числятся все еще пропавшими без вести. Так на схеме расположения братских могил в районе станции Гольцов и населенного пункта Ной-Тухебанд числится в одной из могил захороненным Забоев Яков Иванович. При этом при поиске данных по этой фамилии оказалось, что в именном списке потерь 47 ГСД (за май и дополнения за апрель 1945 г.) числится пропавшим без вести Забаев Яков Иванович, 1908 г.р., призывавшийся из Тюменской области (разница в одной букве в фамилии).
Монумент на Зееловских высотах. Фото предоставлено Сергеем Мостовым
В другой братской могиле захороненным числится Керица Георгий Васильевич. В данных сайта «Память народа» находим информацию о Кирица Георгии Васильевиче, который по сведениям Распопенского РВК Молдавской ССР от 3 февраля 1947 г. признан пропавшим без вести в апреле 1945 г. Причем речь однозначно идет именно об этом солдате, поскольку для его поиска РВК делает запрос именно в 137 ГКСП 47 ГСД. Точно такая же ситуация оказалась и по двум захороненным солдатам, призванным из Литовской ССР, которые также в послевоенных документах райвоенкоматов 1946-1947 гг. числятся пропавшими без вести.
В другой могиле числится захороненным Дюнин Михаил Егорович. Он же указан как пропавший без вести 26 апреля 1945 г. в именном списке безвозвратных потерь 47 ГСД (за май и частично за апрель), 1911 г.р., призван из Сталинградской области. Судя по документам архива, он попал в плен в 1941 или 1942 г., был освобожден из плена, 10 апреля 1945 г. вновь призван в армию полевым РВК и буквально через неделю после этого погиб. Также оказалось, что на схемах захоронений указаны несколько фамилий, о которых пока нет вообще данных на сайте «Память народа». А в списке одной из могил указан безымянный «лейтенант из 1 батальона, комсорг или парторг без документов. При нем обнаружена только записная книжка». Я предположил. что речь может идти о Матвеечеве Борисе Ивановиче (1920 г.р., лейтенант, комсорг стрелкового батальона, уроженец г. Архангельска, призван из Ивановской области, убит 16 апреля 1945 г.).
Итак, поиски места перезахоронения одного из погибших солдат привели меня к обнаружению целой группы солдат, которые по текущим военным документам продолжают числиться пропавшими без вести, а на самом деле есть конкретные места их захоронения. Пытаясь разобраться в этой ситуации и понять, обращались ли родственники этих числящихся пропавшими без вести солдат в Центральный архив МО СССР в более позднее послевоенное время и нашли ли они информацию, что этих солдат нельзя считать пропавшими без вести, я написал письмо в Центральный архив МО РФ, изложив в нем более детально всю описанную выше информацию и задав этот основной вопрос. К большому сожалению, ответ архива состоял в следующем, что руководствуясь Законом РФ о защите персональных данных, Центральный архив МО РФ может предоставить такую информацию только непосредственным родственникам погибших военнослужащих. Так я впервые столкнулся с законодательным препятствием на пути поисковой работы, хотя от других поисковиков тоже слышал, что подчас этот закон становился им препятствием на пути проведения поисковой работы. Закон, который защищает наши данные от чужих глаз и ушей, в части поисковой работы о событиях 80-летней давности становится серьезным препятствием, на что еще несколько лет назад обращал внимание и бывший министр обороны РФ Сергей Иванов. В советское время была такая практика: газета поднимала какую-то важную проблему и тогда советские и партийные органы обязаны были реагировать на нее. Поэтому с этой информацией я хотел бы обратиться к нашим депутатам Государственной Думы по нашей области, чтобы и они поучаствовали в разрешении этой законодательной проблемы. Тем более, что по моей информации еще в 2022 г. депутаты Тамбовской областной думы внесли на рассмотрение Госдумы законопроект, облегчающий работу поисковиков. Есть и другие предложения и опыт по совершенствованию поисковой работы и уменьшению списка военнослужащих, которые и спустя 80 лет после Победы продолжают числиться пропавшими без вести: (www.pnp.ru/social/poiskovikam-prosyat-dat-dostup-k-personalnym-dannym.html. www.alrf.ru/news/pochemu-dlya-ustanovleniya-sudeb-propavshikh-bez-vesti-soldat-nuzhny-novye-pravovye-instrumenty-i-me/ )
Как-то о своей поисковой работе около года назад я рассказал своим однокурсникам по университету и оказалось, что у некоторых из них самые ближайшие родственники также считаются пропавшими без вести (прямые и двоюродные деды). И я снова принялся за поиск, чтобы найти хоть какую-то нужную информацию про них. И, как и в случае с другими моими поисками, оттолкнулся от минимальной информации, которая содержится в запросах райвоенкоматов в соответствующие органы Народного комиссариата обороны СССР (Управление по учету погибшего и пропавшего без вести рядового и сержантского состава). Основную информацию, которую можно и нужно оттуда получить это: 1) когда было последнее известие (письмо) от пропавшего без вести. Я уже писал о том, что военкоматы, как правило, датой пропажи без вести считали время от получения последнего письма плюс три месяца; 2) место службы или, по крайней мере, номер полевой почты, последнее практически всегда позволяет определить воинское соединение, где воевал пропавший без вести, если более точная информация о дивизии (полку) не содержится прямо в запросе райвоенкомата; 3) и надо помнить, что к общему списку пропавших без вести, которые составляли военкоматы, всегда прилагались индивидуальные карточки (анкеты), в которых возможно получить дополнительную информацию о военнослужащем, поэтому работая с оцифрованными данными МО РФ, всегда надо просмотреть все страницы до конца, прилагаемые к общему списку. Так и получилось в случае с пропавшими без вести родственниками моих однокурсников. Удалось по полевой почте узнать воинские соединения, где они воевали. А дальше уже надо на сайтах МО РФ и в интернете искать информацию про эти дивизии, полки и другие воинские соединения, где они конкретно воевали в тот период, когда пришло последнее сообщение от военнослужащего и в ближайшие 2-3 месяца. Так, в случае одной из моих однокурсниц, удалось очень быстро установить, что ее дед с огромной долей вероятности погиб в боях на подступах к Сталинграду (известен с большой степенью вероятности населенный пункт, где он мог погибнуть, поскольку именно в это время и в этих местах его дивизия вела ожесточенные бои и попала в окружение в начале лета 1942 г.) А ведь до этого она и ее мама практически ничего не знали о том, где воевал ее дед (отец) А дальше? Дальше нужно родственникам ехать в Центральный архив МО РФ в Красногорске и уже на основе этих, более точных данных искать и возможно находить другие персональные данные о своем пропавшем без вести солдате (персональные карточки учета, данные о выдаче красноармейских книжек, вещевого довольствия). Потому, что до сих пор оцифрована только часть документов, хранящихся в архивах МО РФ. Нужно пройти до конца весь этот путь! Даже, если в результате такой поисковой работы вы узнаете только, где примерно и как до последнего момента своей жизни воевал за Родину ваш солдат, он уже не будет для вас пропавшим без вести, а будет просто героем даже, если его смерть не зафиксирована каким-то документом. Для вас и ваших потомков он был и останется навсегда просто героем и защитником своего Отечества. Так победим!
АКТУАЛЬНО
