Затонская школа жизни

Наш подписчик с душевной теплотой вспоминает годы своей юности, когда учился и работал в поселке речников Затоне

На северной окраине Новосибирска, на левом берегу могучей реки Оби есть такой поселок — Затон. С ним меня связывают многие воспоминания, в том числе весьма полезные для читателя нынешнего времени.

Любопытна история этого места. До 1909 года Затона в Новониколаевске не было, а был поросший кустарником остров Яринский. В 1909 году остров соединили с материком дамбой и устроили затон для стоянки и ремонта пароходов зимой. Возвели бараки для речников и мастерские. Но в 1920 году весной было большое наводнение, и все постройки смыло водой. Поэтому до 1927 года суда ставили на зимний отстой и ремонт на реке Томи, в затонах Самуськов и Моряковки. В 1930 году в Яринском затоне построили судоремонтный завод, жилые дома и больницу. После войны здесь появились двухэтажные деревянные дома, ремесленное училище, средняя школа и кирпичная баня.

Я приехал в Затон осенью 1964 года и поступил в училище речников на судосборщика. Жил в хорошем общежитии. Теорию нам давали в училище, а на практику мы ходили на судоремонтный завод, где постигали слесарное дело, электросварку, газорезку и работу на станках. На втором курсе практику проходили в бригадах, где нас учили ремонтировать и собирать корпуса судов и плавучих кранов. После окончания училища из-за травмы позвоночника я переучился на слесаря по холодильному оборудованию. Работал на ремонтно-эксплуатационной базе флота — ремонтировал холодильники на судах.

Вот такой разумной была реакция

Начальником участка у нас был замечательный человек и толковый руководитель Василий Михайлович Лупеев. Сколько он мне сделал добра за четыре года работы в участке — не перечесть! В течение всей трудовой жизни такого замечательного начальника у меня больше никогда не было.

Помню, во время наводнения весной 1966 года я оказался без сапог. Увидев это, Василий Михайлович где-то достал мне резиновые сапоги, которые тогда купить было негде, да и денег у меня не было — только начал работать, получал всего 58 рублей. Каждую зиму руководитель посылал меня учиться на курсы. Через четыре года я уже имел пятый разряд слесаря и четвертый разряд электрика, был награжден медалью «За доблестный труд».

В 1969 году по совету комсорга базы флота я написал свою первую заметку в газету «На вахте» — о грубых нарушениях техники безопасности в цехе, где мы работали. Заметку эту напечатали в газете, а потом обсуждали в кабинете у главного инженера базы флота Левона Карапетовича Арабьяна. Хорошо помню, как он, потрясая газетой, заявил: «А паренек ведь прав, чего мы ждем, беды ждем, взрыва ждем? Прошу немедленно устранить в цехе все нарушения техники безопасности. Холодильщикам отдаю пустующее помещение в кузнечном цехе под мастерскую. Помогите его отремонтировать и оборудовать всем необходимым». Вот такого разумного отношения начальства на других предприятиях, где я потом работал, уже не было.

Цена беспечности

В 1972 году, когда я проходил практику в Новосибирске (от техникума, где учился по направлению базы флота), на Кировском молкомбинате случилась ужасная трагедия.

На экзамене по технике безопасности главный энергетик комбината задал мне вопрос:

— У нас в компрессорном цехе вы заметили хоть какое-нибудь нарушение техники безопасности?

— На компрессоре номер три стоит реле не взрывозащищенного исполнения, это может привести к взрыву аммиака в цехе, — ответил я. — Об этом я говорил механику цеха.

После экзамена меня вызвал в кабинет начальник цеха и, зло сверкнув глазами, заявил: «В смену тебя не ставлю, умный ты слишком, походи в учениках месяц без зарплаты». Я не стал ничего ему доказывать, поехал в Затон на базу флота и попросил перевести меня туда на практику.

Через три дня я был назначен рефрижераторным механиком на новый теплоход, пригнанный из Германии. А вскоре ко мне приехали мои однокурсники, проходившие практику на молкомбинате. Они с грустью сообщили: «Ты тут как в раю устроился, а мы ведь чуть не погибли. Хорошо, ушли деньги получать в кассе, а в это время в цехе взрыв произошел, стену вынесло на улицу, и начальник цеха погиб. Все произошло, как ты говорил на экзамене».

Оказывается, то реле злосчастное на компрессоре так и не заменили, понадеялись на авось. Подобные нарушения в моей практике встречались часто. Правовой нигилизм, похоже, прочно обосновался в нашей стране.