От свидетелей тех времён

О них очень точно сказал поэт Александр Твардовский: «Дети и война — нет более ужасного сближения противоположных вещей на свете»

Дети войны. Поколение свидетелей самого страшного периода в истории нашей страны, нашего народа. Это уже глубоко пожилые люди. На их плечи легли жестокие испытания: потеря отцов, нужда, голод и холод, многие трудились для фронта, для победы над врагом.

Надо понимать, что это ПОСЛЕДНЕЕ ПОКОЛЕНИЕ ЖИВЫХ СВИДЕТЕЛЕЙ войны с фашистскими оккупантами, в которой победили наши отцы и деды. Следующие после нас поколения не переживали подобного, и пусть никогда никому не выпадет эта суровая доля. Мы хотим рассказать о судьбах нескольких наших ветеранов — членов Новосибирской областной общественной ветеранской организации «Дети войны», чтобы современные дети Интернета, на которых в Сети выливаются ушаты грязи и бреда, имели представление о том, как на самом деле все было. Рассказать об этом — наш долг перед павшими воинами, перед защитниками СССР, перед будущими поколениями. Это наш вклад в сохранение исторической правды и народной памяти.

Нина Григорьевна Годик, председатель комитета совета ветеранов НООВО «Дети войны» Заельцовского района

«МЫ РОДОМ НЕ ИЗ ДЕТСТВА, ИЗ ВОЙНЫ». Под таким названием вышел один из последних альманахов Ассоциации землячеств Новосибирской области. Это, наверное, одно из полных и серьезных изданий о поколении людей 1932-–1945 гг. рождения, которое принято называть «дети войны». Альманах включает большой объем сведений, информации, исторических материалов, воспоминаний о судьбах детей в военный период, проживавших на территории Новосибирской области. Книга дает возможность проследить истории их жизни, вклад этих людей в развитие нашего города и региона.

Мамино колечко

Из воспоминаний Нины Григорьевны Годик:

«До войны наша семья жила в Петрозаводске. С началом вой­ны отец ушел на фронт. Бабушка и мама с детьми одного года и трех лет в ожидании рождения третьего ребенка эвакуировались на баржах через Онежское озеро, подверглись бомбежке немецкой авиации. Одну баржу немцы потопили, а вторую подбили, и люди, выбросив все вещи за борт, с трудом добрались до берега.

Я заболела двухсторонним воспалением легких, а братик родился с седой прядью. Чтобы вылечить меня, мама отдала обручальное кольцо — последнюю память о муже и отце троих детей! Папа с войны не вернулся. После освобождения Петрозаводска обездоленная семья вернулась в разрушенный город, где и прошло наше нерадостное военное детство.

Окончив школу, я с подругой была направлена на «карельскую целину», а через год поехала на строительство новосибирского Академгородка, где и нашла свою судьбу».

Ни в живых, ни в мертвых не отмечена

Из воспоминаний Зои Архиповны Ивановой:

«Мы с мамой перед войной жили у бабушки в белорусской деревне Ульяново. Нас у мамы было двое, и трое бабушкиных детей. С началом войны немцы оккупировали район. Подростков стали отправлять в Германию, забрали мамину сестру и двух двоюродных братьев, причем одного из них фашисты сожгли в топке.

Однажды маме предложили помогать партизанам: она должна была пасти коров и стараться расспрашивать каждого хозяина о положении в селе, сообщать эти сведения связному из отряда. Немцы выследили связного, он погиб, а маму забрали в комендатуру, долго пытали и заперли в бане. Она вскрыла потолок и бежала, чтобы забрать меня из деревни. Ее догнали четыре фашиста, вывели в поле, избили, заставили копать для себя яму, а потом убили, выстрелив в голову. Вечером тетя с соседкой нашли мамино тело и похоронили на заброшенном кладбище. Сейчас этого кладбища нет, и мама до сих пор ни в живых, ни в мертвых не отмечена. Нет ее могилы на этой земле.

В начале зимы 1943 года немцы выгнали жителей деревни на шлях — перейдя в наступление, решили продвигаться вглубь страны, прикрываясь мирным населением. Шли мы грязные, голодные, уреванные, пока Красная армия не разгромила эту немецкую команду.

Когда освободили от немцев наш район, в села стали возвращаться беженцы. Вернулись и мы, а нашей деревни-то нет — одни головешки. Поселились в землянках. Голод, холод, тиф. Мамины сестры уехали работать на торфопредприятие. И лето я жила одна, ела ягоды, траву, собирала колоски ржи. Потом была отправлена в детский дом».

Детство под фашистскими пулями

Из воспоминаний Светланы Николаевны Жарской:

«Мы жили на Украине, в Черниговской области. Папу сразу призвали на фронт. Мама осталась одна с малолетним ребенком. Эти воспоминания о трагедии военного детства на оккупированной территории я привожу в основном по рассказам моей мамы.

Советские войска отступали и проходили через наше село. У людей паника, плач, женщины с детьми на руках долго идут за строем солдат, просят, чтобы их взяли с собой, не оставляли с немцами... И те наутро вошли в село: грохот танков, множество машин, чужая речь. Началась четырехлетняя борьба за выживание. Немцы нещадно грабили сельчан. Забирали все подряд, до последнего куска хлеба, до последней тряпки. Если находили в доме ребенка мужского пола, его убивали — истребляли мужское население. В детской памяти запечатлелись картины того, как мы прятались от бомбежек в сыром, наполненном затхлой водой, темном погребе, как я оставалась одна дома в закрытой комнате, кричала, плакала. При отступлении немцы были особенно злые и жестокие».

«Мы воспитывались трудом и примером»

Из воспоминаний Геннадия Ивановича Аверьянова:

«В первых числах июля 1941 года при выполнении боевого задания под Новоград-Волынским пропал без вести командир взвода артиллерийского полка противотанковой обороны резерва Главного командования младший лейтенант Иван Николаевич Аверьянов.

Его старшему сыну Геннадию, то есть мне, шел седьмой год. Мама со мной и новорожденной сестрой возвратилась в родное село Лобино Краснозерского района. Пошла работать конюхом, потом дояркой, разнорабочей, техничкой...

Я после окончания семилетки поступил учиться в Веселовскую среднюю школу, которая находилась за 25 километров от родного села. С субботы на воскресенье, в ночь после уроков, надо было идти домой за провизией для общей столовой интерната. В выходной после обеда — назад с котомкой за плечами. Так три года до окончания средней школы.

В летнее каникулярное время — работа в колхозной полевой бригаде: на конных граблях, вывозке сена с лугов. Работа была повинная: надо — и все. Дети трудились наравне со взрослыми. Жизнь, как у всех, была нищая, босая. Как удалось выжить? Мы, дети военного времени, воспитывались трудом, на примерах подвигов фронтовиков, на героической истории страны».

«Вошли румыны, а за ними — каратели»

Из воспоминаний Альберта Ивановича Кайкова:

«Когда началась война, мы жили в Анапе. Отец ушел на фронт, а мать с тремя детьми и бабушкой оказались на оккупированной территории. На соседней с нашей улице находилась морская школа. Немцы по ночам методично бомбили ее, а вскоре бомбы начали попадать и в жилые дома. Похоронам мирных жителей не было конца. Было построено общественное бомбоубежище. От разрывов бомб в окнах были выбиты все стекла, проемы заделывали досками.

Когда маму перевели в село Варваровка, где нужен был учитель, жизнь стала спокойнее. Когда немцы заняли Анапу, все мужчины села ушли в партизаны. В наше село вошли румыны, а за ними — каратели, которые расстреливали и женщин, и детей за подозрение в связи с партизанами.

О событиях под Сталинградом мы узнали от чехов, небольшое подразделение которых стояло в соседнем дворе. По ночам наши стали сбрасывать с самолетов листовки с призывом к союзникам Германии сдаваться в плен. Мальчишки собирали листовки и подбрасывали их во дворы, где жили румыны и чехи. Нам так хотелось помочь Красной армии! А фашисты исступленно взрывали каменные дома, мстили жителям за неудачи на фронтах.

Последнюю ночь перед освобождением мы провели в бомбоубежище, на улице грохотали танки. И вдруг установилась пугающая тишина. Когда утром люди выглянули на улицу, по ней шли два молоденьких советских солдата и разматывали телефонный провод. К ним подбегали женщины, обнимали, целовали...»