15:06 / 18.07.2015 / Культура

Третий глаз

В Городском центре искусств недавно были представлены художественные «свидетельства» пребывания великого поэта в Сибири

 

Эта выставка, начиная с названия, как умная, интересная и в то же время веселая книга, заставляет задуматься, не раз улыбнуться и удивиться. Называется коллективный проект новосибирских художников, посвященный Году литературы, «Пушкин в Сибири».

 

Секретное мероприятие

— Но разве Пушкин был в Сибири?

 

С вопросами — к автору идеи Александру Шурицу. Он серьезен, как записной историк:

 

— Да-а-а, Пушкин приезжал, вроде бы, в Сибирь. И это было секретное мероприятие. Дело в том, что он очень хотел куда-нибудь съездить, скататься в Европу. Но царь Николай I, который довольно душевно к нему относился, отговорил: «Знаешь, в Европе сейчас неспокойно, революция назревает во Франции, давай в Сибирь, в командировку. Повидаешь друзей-декабристов, передашь секретный пакет губернаторам». И вот он поехал…

 

Оказывается, у Александра Давидовича эта версия давно облюбована, два года назад он даже написал картину, где изображены великий поэт, его муза и рядом — страшный зверь по имени Сибирь…

 

— Вы не боитесь сбить потомков с толку? Найдут в архивах через много-много лет название новосибирской выставки и подумают, что так и было...

 

— Зачем волноваться, был, не был, главное, что коллеги совершенно замечательно отнеслись к этой идее, и сложилась довольно интересная выставка, где представлены все жанры искусства — живопись, графика, скульптура, инсталляция…

 

Каждому — по Пушкину

По словам куратора проекта художника-графика Михаила Паршикова, его тоже удивила активность собратьев по цеху: он боялся, что не хватит работ на пушкинскую и другие литературные темы, чтобы заполнить два просторных выставочных зала: придется наскребать по сусекам «сделанное давно и очень давно». Однако опасения были напрасными.

 

Оказалось, есть и прежнее, но больше нового: изобразительное искусство неотделимо от искусства слова, оно жадно впитывает мириады литературных тем и аллюзий, активно осмысливает их, приращивая дополнительную суть и образность. Вот, к примеру, заглавный и явно любимый герой экспозиции — Александр Сергеевич Пушкин. Он, похоже, у каждого автора свой, всяк тащит его в собственный уголок мироздания, и везде он к месту, всегда откликаясь гармоничным созвучием. Потому что Пушкин, как известно, наше всё: где мы, там с нами и Пушкин.

 

Живущий сейчас во Франции академгородковец Олег Шелудяков прислал на выставку свою живописную работу «Пушкин в Париже». Хотя поэт, как известно, за границей так и не побывал.

 

— Почему нет? — с утвердительной интонацией спрашивает Шуриц. — Можно написать картину «Пушкин в Новосибирске», и в нашем сознании он навсегда останется здесь.

 

Кто же задавал тон?

На литографии Василисы Коверзневой из серии «Великие сказочники» Пушкин, скажем так, классический — загадочный, возвышенный, углубленный в себя. Серия коллажей Елены Бертолло — это сочиненные художницей постмодернистские «Сказки про Пушкина», где общеизвестные факты его биографии обыграны в броском наиве. Молодой Игорь Шерко, назвавший свой графический цикл «Год литературы», помещает поэта в анекдотические ситуации, но меня в большей мере впечатлили его вариации из серии «Пушкин в мировом искусстве», где Александр Сергеевич становится героем произведений Пикассо, Дали, Васнецова, Мунка, Малевича и Шагала...

 

— Это то свежее, что как бы задает тон нашей выставке, — говорит Михаил Паршиков.

 

Несмотря на этот искренний respect в адрес молодых, замечу: в не меньшей мере задают тон экспозиции и мастера. Так, плакаты-визитки русских писателей — от классиков до наших дней — Сергея Мосиенко и Михаила Паршикова поражают лаконичной образностью и тонким вкусом. Эта серия создается на протяжении десяти лет, и ее художественный замысел развивается, похоже, не иссякая. К примеру, плакат, посвященный Ольге Берггольц, был отмечен нынче призом оргкомитета Всероссийской выставки «Россия. Третий путь». А экспонирующиеся в Новосибирске впервые листы циклов «Мистерия-буфф» и «Прутковщина» этого творческого дуэта имеют соответственно диплом Союза дизайнеров России и награду конкурса плаката в Санкт-Петербурге.

 

Живописные работы Александра Шурица, посвященные Набокову, Хемингуэю, Чехову — по-шурицевски полетны и узнаваемы, однако погружают зрителя в какое-то явно иное, новое измерение познания мира писателей и самопознания автора. Сергей Гребенников («Женщина в песках» Кобо Абэ), Валерий Кузнецов («Рассказы» Станислава Лема), представившие графические листы 2015 года в жанре станковой иллюстрации, также расширяют собственные и зрительские горизонты в этом плане. Как и скульптурные портреты русских классиков Санду Бортника.

 

Это вам не шутки!

Нашлось в экспозиции место и живописи талантливого непрофессионала Сергея Евдокимова. Его шуточные опусы, в том числе на пушкинскую тему, будто третий, юмористический, глаз на историю отечественной литературы. Причем, по моим ощущениям, от художнических фантазий Евдокимова и других авторов корона на голове великого поэта ни на миллиметр не пошатнулась. Потому что, как известно, сам Александр Сергеевич обладал блестящим чувством юмора, умел посмеяться над розыгрышами в свой адрес и был снисходителен к ним. (Пример из известного письма Дельвигу 1828 года: «На днях было сборище у одного соседа; я должен был туда приехать. Дети его родственницы хотели непременно туда же ехать. Мать принесла им изюму и черносливу и думала тихонько от них убраться. Но мой сосед их взбудоражил: «Дети! Дети! Мать вас обманывает, не ешьте черносливу, поезжайте с нею. Там будет Пушкин — он весь сахарный, а зад его яблочный, его разрежут, и всем будет по кусочку». Дети разревелись: «Не хотим черносливу, хотим Пушкина!» Нечего делать — их повезли, и они сбежались ко мне, облизываясь, но, увидев, что я не сахарный, а кожаный, совсем опешили»).

— Игровое начало — свойство, во-первых, очень умного, во-вторых, очень талантливого человека, — комментирует Шуриц, — он никогда не станет держать постоянно на лице серьезную мину и говорить: «Я — гений» или садиться за работу со словами: «Я сейчас напишу гениальное стихотворение!»

 

«Ах, я ничего не понимаю…»

На прощание мы говорим с Александром Давидовичем о зрителях. Я высказываю предположение, что все-таки эта выставка для продвинутой публики, что-то да понимающей в литературе и изобразительном искусстве.

 

— Если человек отправился на выставку (это же не в магазин сходить, молока купить), значит, он пришел сюда специально. То есть, мне кажется, на выставки вообще ходят люди, более-менее подготовленные: никто тут не разводит руками, не восклицает: «Я ничего не понимаю!» Хотя есть масса людей, уверенных, что надо что-то такое особенное в искусстве понимать. Вот приходит ко мне в мастерскую женщина и говорит: «Очень нравится этот ваш пейзаж, но я ничего не понимаю». Я спрашиваю: «А что вы должны понимать? Ничего тут понимать не нужно — вот кустики, вот деревца. Нравится, и замечательно: надо доверять своим глазам, эмоциям и чувствам».