Шахматная дистрофия

А все же сравнения нужны. Особенно в воспоминаниях, когда сравниваешь не только времена, положим, но и поколения. Или увлечения жителей нашего города довоенные, послевоенные и сегодняшние. Особенно увлечения массовые, которые объединяли не отдельных мастеров в секциях, командах и клубах, а чуть ли не все...

дворы, парки, пляжи, пассажирские вагоны и всякие загородные лужайки и полянки. Шахматы как раз были таким объединяющим началом. В них играли повсюду, а не только на районных или областных соревнованиях. Раньше было достаточно появиться с шахматной доской на любом захудалом пляже, в вагоне поезда или просто присесть на городскую скамейку, как тут же появлялся партнер с неизменным вопросом: «Сыграем?» Сейчас же можешь, как последний дурак, два часа расхаживать по берегу реки, моря или озера с шахматной доской, и никто на тебя не обратит внимания.

В последнее время я не раз ездил по городам Сибири. Сразу же просил у проводниц шахматы. Они всегда были — эта народная привычка еще не отмерла. Но ни одного партнера не нашел... Ни одного! Словно в стране наступила шахматная дистрофия. Люди читали гламурные журналы, пили пиво, играли в карты, смотрели бесконечную чепуху по телевизору, но шахматы у них не вызывали ни малейшего интереса.

Чем это объяснить? Я пытался объяснить сонное равнодушие людей самыми разными причинами. Народ не хочет «парить себе мозги». Он устал. Перерабатывает, живет в состоянии непрерывной гонки — за деньгами, успехом, благополучием и славой. А это так утомляет и изнашивает современного человека, что в редкие минуты и часы независимости от всех давних соблазнов хочется, как теперь говорят, «релакса», расслабления, неутомляющего бездумья.

Но если бы сторонились только шахмат, этого невинного, но, как до сих пор убежден, очень полезного гуманитарного занятия. Все чаще сторонятся книг, где хоть немного, но герои рассуждают, рефлексируют, размышляют и живут страстями, а не только делом и действием. Вопрос «Почему так случилось?» почти тотально вытеснил другой вопрос «А зачем это надо?» Не хочу писать, что народ у нас поглупел. Едва ли... Но то, что народ у нас гуманитарно, скажем так, потускнел — это очевидно, бросается в глаза и... в душу.

В молодости, когда работал на заводе среди конструкторов, технологов, сборщиков и литейщиков, видел, как в обеденный перерыв во многих цехах сборщики и электрики бежали к заляпанной шахматной доске и принимались блицевать. Выстраивалась большая очередь, время на партию сокращали с пяти минут до трех, но все равно успевали сыграть не все... Играли, конечно, и в домино. Но шахматы с ними соперничали на равных. Сейчас даже в городском парке редко увидишь шахматистов. Все куда-то суетливо торопятся. А вскоре после войны в центральном парке шахматисты не переводились. Боже! Какие страсти там кипели... Наизусть помнили многие партии Ботвинника и Таля не отдельные шахматные фанаты, а вся присутствующая толпа. Каждая ошибка великих шахматистов разбиралась столь подробно и страстно, что дело нередко доходило до ссор и даже драк.

Чуть позднее в парке стали играть в шахматы на деньги. У меня они бывали редко, но несколько раз тоже пришлось расплачиваться. Играли в парке уже матерые шахматные волки. Но не жлобы. Иногда они отдавали выигрыш, а потом бесплатно подсказывали решение разных шахматных задач. Играли допоздна, при фонарном свете. Я тогда частенько посещал оперный театр и не раз после спектакля шел не домой, а в городской парк. Там еще играли. Но не только. Шахматные фанаты, ожидая своей очереди, перемывали косточки всем героям того времени — писателям, вождям, артистам, спортсменам... К примеру, о футболисте Стрельцове или певце Вертинском они знали ничуть не меньше, чем о вратаре Яшине, и судили о них восторженно и беспощадно. Это был стихийный клуб предвзятых и страстных эрудитов. Сейчас я захожу в парк только с внуком или внучкой. Они просят жвачку, катаются на лошадках, зимой восторгаются елкой, а мне теперь в этом парке скучно.

Гуманитарная ограниченность распространяется у нас как эпидемия. Образованный читатель словно пропадает. Рецензии исчезают как жанр. А раньше они были как путеводная звезда в искусстве. Умные и точные рецензии в «Известиях» Ирины Петровской смотрятся как нечто исключительное и неожиданное. Проводимые книжные дискуссии ныне почти всегда где-то далеко, как и шахматы, впрочем. В свое время я просто гонялся за всеми шахматными отчетами Васильева. Последние лет пять уже не заглядываю ни в одно шахматное издание. И с шахматной доской не хожу. Зачем выглядеть смешным, когда жизнь совершенно не смешная... Или у вас, дорогие читатели, другое мнение?

Но если бы сторонились только шахмат, этого невинного, но, как до сих пор убежден, очень полезного гуманитарного занятия. Все чаще сторонятся книг, где хоть немного, но герои рассуждают, рефлексируют, размышляют и живут страстями, а не только делом и действием. Вопрос «Почему так случилось?» почти тотально вытеснил другой вопрос «А зачем это надо?» Не хочу писать, что народ у нас поглупел. Едва ли... Но то, что народ у нас гуманитарно, скажем так, потускнел — это очевидно, бросается в глаза и... в душу.