Дедушкин чемоданчик

Изготавливал их из досок и фанеры, углы обивал металлическими накладками. Ни фанеру, ни металл в те годы купить было невозможно, поэтому любую найденную на улице железку мы несли дедушке, а он уже подпилком чистил ее до блеска, время от времени проверяя пальцами на чистоту. Затем из этой железки вырезал нужные ему детали: уголки, накладки, ключи, замочки. Простые на вид замки на чемоданах непосвященному открыть было непросто.

Мне дедушка подарил свое изделие в 1943 году, а весной следующего года я уехала в Томск на учебу. С тех пор чемоданчик странствует со мной, сейчас в нем хранится весь хозяйственный инструмент мужа. На внутренней стенке чемодана хорошо виден адрес, по которому отправлялась посылка. Это еще раз подтверждает, что в ход шли уже использованные куски фанеры, досок и прочих материалов.

Не знаю, показывала ли бабушка еще кому-нибудь свой «смертный» чемоданчик дедушкиного изготовления. Я помню его лет с пяти (с 1931 года), когда бабушка была совсем еще не старой.

В каждый свой приезд в Молчаново (Томская область) я просила ее показать содержимое чемоданчика, и она охотно соглашалась. Доставала его, открывала и осторожно вынимала каждую вещь, любовно ее поглаживала и приговаривала: «Этот платочек от Катюшки, чулочки от Елизарки, рубашечка от...» — и так далее. В чемоданчике были вещички — подарки от всех детей, в них она хотела быть похороненной.

Работать в темном амбаре дедушка предпочитал ночью, чтобы ни он никому не мешал, ни ему не мешали. Пальцы у него были очень чуткими. Например, когда он брал в руки только что сваренную, очень горячую картофелину, то мог распознать, кто из женщин ее чистил. Любил, когда картошку чистила моя мама, Анна Дмитриевна, так как она очень тонко срезала кожуру, и он говорил, что это сохраняет вкус картошки.

Все кушанья дед ел только горячими. За столом всегда сидел на одном и том же месте, спиной к двери, справа, рядом с самоваром. Самовар должен был кипеть на столе. И из кипящего самовара ему наливали чай в тонкий стакан. Он обхватывал его обеими руками и пил. Я всегда пробовала пальцем его стакан, но не могла выдержать даже нескольких секунд.

Когда нас привозили в Молчаново, то всегда был такой обычай: каждый из детей подходил к дедушке, и он, сидя на лавке у печи, мерил рукой наш рост, ощупывал нас. Нам нравилась эта процедура, так как дедушка громко удивлялся: какие же мы стали большие и красивые!