EUR 108.8705 Душа требует покоя
Анализируя криминальную хронику, можно сделать вывод, что женщинам, совершившим преступления, свойственны, как правило, иные мотивы. Неудачная любовь, ревность, зависть, месть могут довести их до любого греха. Нет ничего страшнее отчаявшейся женщины — она и ребенка не пожалеет. В последние годы все чаще происходят случаи, когда женщина бросает на произвол судьбы новорожденного, а сколько кровавых разборок происходит в семье между сожителями, родителями и детьми — ужасная статистика.
Мы в одном из отрядов колонии №9. В спальном помещении чисто, опрятно и… тоскливо.
При входе здороваемся. Осужденные женщины (средний возраст 25 — 27 лет) с готовностью отвечают, собираются посмотреть на корреспондентов в сопровождении начальника отряда, глаза — истосковавшиеся по новым лицам, виноватые. Вот девушка, юное, чистое лицо, милая улыбка, встретишь на улице — захочется познакомиться. Воровка, убийца?
— Давно в колонии?
— Да.
— Сколько осталось?
— Еще два года…
— О чем мечтаешь?
— Об амнистии.
Они не склонны к откровенному разговору в присутствии сотрудников ГУФСИНа, да и дистанция между зеком и человеком вольным — традиционно огромна. Однако доброе слово, отношение чутко ловят. Тянутся к хорошему?
При таком большом скоплении женщин в общежитии жилым здесь вовсе не веет. Так, наверное, чувствуешь себя в больничном коридоре, когда за стеной мечется в бреду пациент, врачи бегают с лекарствами, кому-то успели помочь, а кого-то перекладывают на носилки. Да, выжить здесь можно, но радостью и весельем не наполнится сердце. А с другой стороны, это ведь не дом отдыха, а место отбытия уголовного наказания — мера законного возмездия за причиненные страдания, обычно невосполнимые.
Говорит начальник отряда, отдела воспитательной работы Татьяна Лаукс:
— После суда человек поступает к нам, бывает, в очень тяжелом психологическом стрессе. Потом привыкает, и первый вопрос: «Будет ли работа?» К сожалению, по сравнению с прошлыми годами в колонии осужденных становится больше, а потому ощущаются проблемы в трудовой занятости контингента. Например, в основном производстве (швейном) занята только половина. А потому стараемся обеспечить работой в первую очередь тех, кто получил большие сроки, выплачивает значительные исковые суммы, алименты. Спрос на работу огромный. А еще осужденные хотят учиться, восполнить недостаток образования. Можно учиться в школе, профессиональном училище — это шанс зарекомендовать себя с хорошей стороны, достойным поведением заслужить досрочное освобождение, быстрее найти работу на свободе после освобождения. А еще за работой и учебой уходят дурные мысли, жизнь становится более содержательной, появляется надежда.
…Интересный момент: во многих учреждениях уголовно-исправительной системы — там, где налажено производство, — сохранились формы социалистического соревнования с подведением итогов в торжественной обстановке, перекличкой имен передовиков. Для людей, оказавшихся на низшей ступени социальной лестницы, особенно важны моральные стимулы. Здесь они не формальны. На новогодние праздники передовики производства, не имеющие нарушений режима, кроме благодарностей, получили возможность отдохнуть на дискотеке.
Мы проходим по производственным помещениям — швейный цех, участок раскроя, показалось, что женщины трудятся даже с какой-то жадностью. Хватаются за работу, как за спасительную соломинку. За делом быстро летит время, а это лучше всего.
Мастер закройного цеха Наталья Копытина:
— Работаю на этом предприятии 25 лет. Убеждалась не раз, как работа может помогать человеку. Помнится, пришла в цех девушка Оля — отбывала значительный срок за убийство мужчины с расчленением трупа. Пришла никакая, в сильном шоке… Молчала долго, постепенно освоила профессию, стала зарабатывать, ее успех отметили — и она все рассказала о себе без утайки. С этого момента и начались в ней перемены. Говорит: «Как я могла?!»
Работать, работать, работать. Так, чтобы не думать, не вспоминать, не мучиться угрызением совести, раскаянием. Но душа-то болит, требует покоя. И тогда женщины начинают молиться, ищут помощи у Бога. В колонии с участием осужденных организована молельная комната, здесь, в тиши, среди икон и святых книг, вдруг возникает ощущение иной жизни — далекой от мирских забот, тревог, страхов. И оттаивают жестокие сердца, начинается долгий, трудный путь к Богу, идеалам любви.
Осужденная Нина Леднянко:
— Отец Святослав Невзоров, настоятель церковного прихода чудотворца Николая-угодника, принимает причащения, исповедования, проводит крещение, литургии, служит панихиды. В эти дни наша молельная комната не вмещает желающих приобщиться к святому таинству. После службы осужденные разбирают книги, смотрят фильмы на духовные темы. И это помогает. Несколько лет назад я была на «строгом» в другой колонии, и там оказалась женщина, у которой болела дочка, не могла ходить. И вот мать пожаловалась священнику на несчастливую судьбу ребенка. И тогда мы решили вместе помолиться за ее исцеление. И молились в течение семи месяцев. И произошло чудо — из детского дома сообщили, что девочка пошла на поправку. Сильна молитва, если духом проникнута. Я сижу уже восьмой год, здесь — пять лет, молюсь каждый день. Раньше была вспыльчивая, дерзкая, теперь другая — Бог помогает мне многое понять и в себе, и в людях, стать терпимее.
Нина берет в руки святую книгу, лицо ее светлеет, губы что-то шепчут. Женщина молится. Хватит ли ей сил сохранить этот настрой потом, на воле?
…Они идут строем — несколько пожилых цыганок и молодые женщины в одинаковых шерстяных шалях, прячущих их лица, за каждым шагом которых следят камеры наблюдения — все как на ладони.
Сотрудники колонии делают все, чтобы каждый день их подопечных был занят делами. Пополняется библиотека, есть видеосалон, где можно посмотреть фильм, поощряется художественная самодеятельность, но для более эффективного выживания в этих условиях, как говорят в колонии, и нам это тоже стало понятно, нужно главное — работа, как можно больше работы, чтобы каждый из осужденных мог хоть немного почувствовать себя полноценным человеком. А вернувшись на волю, не стал обузой для общества.
АКТУАЛЬНО
