EUR 105.2512 Не говорите, что дорого, скажите честно — неохота!
Новосибирск», организаторами которого было Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям СМИ, департамент культуры Новосибирской области, фонд «Открытая Сибирь» и газета «Книжное обозрение». Это был второй книжный фестиваль в России, после недавно прошедшего в Москве.
Знакомство начиналось с определенной настороженности. А что это такое — книжный фестиваль? И какие они, эти известные писатели? Не задумано ли это как очередной апофеоз официоза? Признаюсь честно, по пути на открытие фестиваля в голове у меня даже периодически появлялись страшные картины переполненных фойе и залов клуба Октябрьской революции, по которым я с трудом могу идти, протискиваясь сквозь толпы потных и красных книголюбов, жаждущих сейчас же, сию секунду хлебнуть книжной культуры.
Жизнь оказалась неожиданней. Одним из самых главных разочарований, пусть даже ожидаемых, но все равно потом мужественно скрываемых друг от друга — новосибирцами от гостей, гостями от новосибирцев, — оказалось небольшое количество горожан, захотевших прийти на фестиваль. Реклама фестиваля явно подкачала.
Студентов отпугнули цены. 50, 100, 200 рублей — показалось много. Александр Гаврилов, директор фестиваля и редактор газеты «Книжное обозрение», на вопрос о деньгах дал такое любопытное объяснение:
— Будем честны. Эти цены намного ниже, чем цены на любые другие развлечения. Я всерьез думаю, что в тот момент, когда человек вынимает 150 рублей и платит за то, чтобы посмотреть своего любимого писателя, он говорит себе: «Я серьезно отношусь к писателю, которого люблю!» Мне хотелось увидеть таких людей...
Увы, их оказалось немного. Илья Стогов (автор романов «Мачо не плачут», «Камикадзе», «Грешники») в беседе высказался на этот счет предельно ясно:
— Если в полуторамиллионом городе на фестиваль приходит 20 человек, половина из которых вообще не представляет, куда пришла, то дела с культурой обстоят уже хуже некуда.
Учитывая, что многие встречи были бесплатными, с ним можно согласиться. Ведь даже чтение названий проектов фестиваля увлекало. «Дегустация Индии» с Марией Арбатовой; Дмитрий Быков (ведущий программы «Времечко»), джазовый перформанс Дмитрия Александровича Пригова, «Писатели и телевидение», «Поэбокс — поэтический бокс», кинопоказы, разговорные чтения...
Да, в последний день положение несколько исправилось. На музыкальных программах залы были заполнены полностью. Исполнение песен Вертинского Александром Скляром, думаю, запомнится навсегда и всем присутствовавшим, как явление. Я услышала полувздох-полуфразу от кого-то из сидящих рядом: «Что-то запредельное...» Но на остальных встречах зал редко был заполнен наполовину, чаще на треть.
Если говорить о детской части программы, то она меня, как опытную маму, еще при знакомстве с ней насторожила. Не было понятно, для детей с какими книжными вкусами задуманы моноспектакли и писательские встречи. Судя по откликам побывавших, оказалась права.
Конечно, взять автограф у Эдуарда Успенского хотели все. Но разговора с Михаилом Першиным совсем не получилось. Хотя, возможно, родителей отпугнула не его неизвестность в Новосибирске, а жанр произведений. «Страшилки», «ужастики» и «прочие леденящие кровь» истории новосибирцев не привлекают.
Особой изюминкой фестиваля стала пресс-конференция конкурса детской книги «Заветная мечта», который будет проводиться в России второй раз. Главные отличия нынешнего конкурса: большой призовой фонд — миллион рублей (500 тыс. рублей, 300 тыс. рублей, 200 тыс. рублей — за первое, второе, третье места соответственно) — и состав жюри. Помимо людей известных (Юрий Энтин, Людмила Улицкая, Марина Москвина), в его состав входят три школьника.
В этом году в состав жюри вошел новосибирец. Ученик 11-го класса школы-гимназии «Горностай» (Советский район) Сергей Хомутинников — как оказалось, самый активный юный читатель Новосибирска. Но вошел он в жюри не только поэтому. Как объяснила президент благотворительного фонда «Заветная мечта» Наталия Михалюк-Шугаева:
— В первом сезоне конкурса «Заветная мечта» Новосибирская область по числу присланных на конкурс произведений уступила только Москве и Санкт-Петербургу. Одним из шести лауреатов Малой премии стал Виктор Серов (Новосибирская область) с циклом рассказов «Из жизни о. Михаила». И поэтому тоже было принято решение выбрать юного члена жюри в столице Сибири.
Если говорить о самой цели, ради которой, как было объявлено, фестиваль и был организован, — необходимости популяризации чтения книг — то, как выяснилось, для некоторых писателей польза от чтения книг отнюдь не очевидна.
Линор Горалик, прозаик, более известная как автор маркетингового исследования феномена 60-летнего бизнес-успеха куклы Барби, считает, что чтение книг вообще не обязательный признак культуры. Более того, чтение книг все больше маргинализируется и должно неминуемо исчезнуть. Все, что люди делают, исходит из двух побуждений — желания развлечься и желания получить пользу. Книги не единственное сегодня занятие, способное удовлетворить эти потребности, да и не лучшее.
Ее мнение совпало с мнением Игоря Стогова, который чуть раньше на такой же вопрос о ценности чтения книг ответил так:
— Чтение книг абсолютно не ценно. То, что дети читают или не читают, не помогает им стать хорошими. Точно так же, как и то, ходят они в театр или не ходят, не помогает им стать ни хорошими, ни плохими. Дело не в том, что люди мало или много читают. Проблема в том, что русским никогда ничего неинтересно, они все заранее знают. Ваш земляк, сибиряк Егор Летов, говорил, что не проблема в том, что русский не читал ту или другую книжку. Проблема в том, что он прекрасно без этого обходится. И собирается обходиться.
И совершенно противоположно относится к чтению книг Эдуард Успенский:
— Вся культура России держится на книгах, весь российский дух… Замечательные книги Фенимора Купера, Джека Лондона, Дефо, Майн Рида, Житкова, которые формировали и формируют целые поколения людей. Отказаться от чтения — значит приветствовать телевидение!
Да и директор фестиваля Александр Гаврилов придерживается близких взглядов:
— Чтение прекращается в периоды больших социальных перемен, изменения экономического состояния масс. Причем в периоды быстрого обогащения перестают читать точно так же, как и в периоды быстрого обнищания. Когда есть такие интересные развлечения, как зарабатывать или терять деньги, то тут не до книжек. Но сегодня ситуация способствует тому, чтобы вернуться к чтению, как к одной из самых значительных форм интеллектуальной деятельности общества. Сегодня много людей, к которым надо просто прийти домой, потрясти за плечо и сказать: «Читай! Читай! Начинай читать или возвращайся к чтению!»
Для меня противоположные или отличные от моей точки зрения всегда любопытны. Как мне показалось, утверждение об отсутствии необходимости чтения из уст пишущих по меньшей мере недальновидно! Зачем же рубить тот сук, на котором сидишь и который тебя кормит? Да и откажется от книг, и усомнится в их пользе лишь тот, кто имел возможность их много прочесть, после чего может себе позволить капризно откинуть в сторону томик и заявить: «Надоело!» Нельзя на этом основании лишать роскоши чтения менее удачливых в жизни.
Но то, что даже среди людей одной профессии существует столь разное отношение к книгам, — факт говорящий. А что уж тогда о нас, живущих не московской и петербургской — гораздо более трудной жизнью, — говорить! Похоже, литература в России действительно всегда была мостом, создававшим понимание между российскими огромными интеллектуальными, имущественными и душевными пространствами. И похоже, что сегодня эти мосты, как и сама литература, полуразрушены и продолжают разрушаться.
Войти в атмосферу, личное пространство пишущих получалось далеко не у всех, да и не всем творцам, я думаю, хотелось такой тесной душевной близости. Мне запомнился китаист Бронислав Виноградский, который буквально колдовал над разными сортами китайского чая и созданием атмосферы чайной церемонии, очень тонко стягивая всех присутствующих в особое художественное состояние и пространство, где каждый занимал свое место, как в театральной пьесе, искренне исполняя свою роль простака, старика-скандалиста, девушки-простушки и молчаливого большинства. И порой в голову мне приходила мысль: не подобное ли задумывали, не декларируя прямо, устроители фестиваля?
АКТУАЛЬНО
