Картины, теплые, как лето
Извечные русские березки, яблони... Казалось бы, ничего нового, увидеть все это воочию можно и из окна пригородной электрички. Но почему-то взгляд цепляется за эти полотна, скользит от одного к другому. И как раз оттого, что все эти пейзажи, что называется, до боли знакомы, на душе становится светлее. Как при встрече с давним приятелем.
Выставка эта у Петра Михайловича уже третья. Предыдущая состоялась более пяти лет назад, так что в этот раз в выставочном зале — сплошь новые работы. По большей части пейзажи — именно в этом жанре постоянно работает и совершенствуется художник.
— Почему именно пейзажи? — поинтересовался я у него.
— К пейзажам как-то больше душа лежит. Сейчас, правда, хочу посерьезнее заняться портретами. Есть у меня на примете несколько знакомых с очень выразительными, необычными лицами... Ну а всякий там авангардизм, кубизм и прочее никогда не понимал. Наверное, это все-таки «на любителя». Я рисую то, что вокруг меня, то, что вижу. Места у нас под Шагалово живописные. Ходить далеко не надо. Вышел за поселок — тут тебе и речка, и пруд. А уж если отъехать на несколько километров, то и вовсе. Рисуй — не хочу...
Петр Михайлович — исконный сельский житель. Родился здесь же, в Новосибирской области, в небольшой деревеньке Куйбышевского района. Выбраться оттуда в свое время стоило немалых трудов — молодежь из колхозов отпускали неохотно. Но поступил парень в Куйбышевский железнодорожный техникум, обучился на электрика. Там, в техникуме, и познакомился с другими начинающими художниками, которые немало помогли ему в его дальнейшем развитии. Ну а дальше, как это часто бывало в советские годы, поколесил Петр Михайлович по стране. Работал художником-оформителем на Беловской ГРЭС, девять лет провел в Якутии, в Нерюнгри.
— Тогда, правда, самого Нерюнгри и в помине не было, — рассказывает он. — Мы как раз и приехали строить этот город, разрабатывать близлежащие угольные месторождения. Жили в палаточном городке, в бараках...
— Романтика, почти как при освоении целины...
— Да, романтики хоть отбавляй. Места там очень красивые, по-особому. Тогда-то они вообще были первозданными. Человек только начинал там свою деятельность. Сейчас, наверное, все по-другому. Землю, поди, успели разбередить, там ведь уголь добывают, причем открытым способом, если понимаете, что это такое. У меня даже картина есть, «Уголь Якутии» называется. Вообще «якутских» картин довольно много. Планирую даже как-нибудь отдельную выставку сделать.
— А рисованием вы увлеклись еще в детстве или уже в сознательном возрасте?
— В детстве-то у меня, конечно, по рисованию одни пятерки были. Учителя, сверстники восхищались, можно сказать, как я рисую. Но понятно, что развиваться мне было негде. Художественное образование я получил уже в двадцать с лишним лет, да и то в заочном Московском народном университете искусств имени Надежды Крупской. Конечно, такая форма ни в какое сравнение не идет с настоящей художественной мастерской, когда мастер может подойти к тебе, сам взять кисть, показать. А как можно было научить рисовать заочно? Единственное, пожалуй, что давал этот университет (а он, кстати, единственный в своем роде), это то, что он «заставлял» регулярно работать, нужно ведь было постоянно высылать в Москву свои работы, а иногда и ездить туда. Но, конечно, профессионалом я после этого не стал. Все равно, можно сказать, самоучка.
Конечно, Бармин — из тех, кого называют доморощенным талантом. А такие люди в каком-то смысле даже ценнее профессиональных «работников культуры», на мой взгляд. Ведь самодеятельность — самый народный вид искусства, самый искренний способ самовыражения. Творчество Петра Михайловича олицетворяет и воспевает прежде всего красоту его малой родины, Коченевского района, и Новосибирской области в целом. Неслучайно его теплые, искренние и трогательно бесхитростные картины частенько участвуют в различных городских и сельских выставках и публикуются в областном альманахе «Народное творчество». Кстати, выставка продлится до конца лета. Вход свободный.
На снимках: Петр Бармин; у работ самодеятельного художника.