Возвращая имена героев…

В Куйбышевском краеведческом музее раскрыли новые тайны Великой Отечественной

В сороковые на фронт ушли около 12 тысяч куйбышевцев. Почти половина из них не вернулась, сгинув на огненных полях сражений. И год от года в скорбном списке потерь появляются новые имена, благодаря группе поисковиков из Куйбышева, объединившихся не забавы ради, а во имя благородной, святой цели: вырвать из забытья фамилии наших дедов и прадедов, вернуть им положенную славу.

— Мы назвали свою группу «Искона», — делится Виктор Мизинцов. Именно он вместе с Сергеем Спесивцевым и Сергеем Березовским перебирает архивы, листает сайты, поднимает документы и находит воинов-земляков.

Первый бой
…В небольшом зале музея кадры презентации сменяли друг друга, представляя зрителям — от юных кадетов до седовласых ровесниц войны — новые данные, новые имена…

3 декабря 1941 года в Татарске началось формирование 445-й стрелковой дивизии, потом переименованной в 112-ю (второго формирования). Отвечал за это полковник Иван Петрович Сологуб, член ВКП(б) с 1920 года. Позже он погибнет, но это войсковое подразделение так и будет называться «сологубовским».

20 процентов дивизии укомплектовали призывниками 1922 и 1923 годов рождения (по Куйбышевскому райвоенкомату таких призвано 90), 70 процентов — с 1895-го по 1905-й год (по Куйбышевскому РВК — 150 человек). Примечательно, что из них 40 процентов осужденные!

В состав этой дивизии и вошел 416-й стрелковый полк, состоявший из куйбышевцев.

17 — 21 апреля 1942-го полки были отправлены в Рязань. А после учебы на 14 эшелонах выехали к месту дислокации. 19 июля выгрузились на станции Котлубань Сталинградской области. К 23 июля пешим ходом прошли 120 километров за четверо суток, делая через каждые пять километров привал и окапываясь.

— Для того чтобы уцелеть во время авианалетов, нужно было самим делать укрытия, — поясняет Виктор Николаевич.

Двигались для подготовки рубежа на реке Мышковка (хутора Логовский, Шабалинский, Громославка), находясь в резерве 64-й армии.

25 июля 1942 года дивизия получает приказ двигаться на правый берег Дона к месту вероятного прорыва обороны советских войск между 64-й и 62-й армиями, в районе впадения реки Лиска в реку Чир для занятия обороны.

И уже 26 июля 524-й стрелковый полк дивизии (состоявший в основном из барабинцев) вступает в бой с 30 танками противника и закрепляется на рубеже «станция Чир — хутор Верхнечирский».

Из воспоминаний военфельдшера 524-го стрелкового полка Ю.М. Головина: «Немецкие штурмовики проносились над боевыми порядками батальонов с включенными воющими сиренами. Вой сирен действовал ужасающе, выматывал душу, вселяя животный страх. Хотелось вдавить себя в землю…»

Окруженные в Сталинграде
С 27 июля по 6 августа шли бои с переменным успехом. Однако 7 июля фронт 112-й стрелковой дивизии был прорван, и 8 августа дивизии 62-й армии были окружены. Небольшая часть 112-й стрелковой перешла по железнодорожному мосту на левый берег вслед за танковыми бригадами и сосредоточилась у хуторов Красный Дон и Красноармейский. Основные же силы дивизии оказались в окружении в балке Рычкова, так как мост через реку Дон был взорван.

— Взорвали мост свои же, — поясняет Виктор Николаевич. — Дело в том, что немецкие танки буквально «висели на плечах» наших отступающих частей и могли по мосту развить наступление.

Общая численность попавших в окружение войск Сталинградского фронта на правом берегу Дона составила 28 тысяч. По немецким данным, в плен попали 57 тысяч человек.

10 августа 112-й стрелковой дивизии была поставлена задача: в 2 часа 30 минут форсировать реку Дон у хутора Скиты и выйти навстречу окруженным войскам. Дивизии удалось взять хутор Скиты и продвинуться на полтора километра западнее. Бой шел до 12 августа, соединиться с окруженными дивизиями не удалось.

Еще около 50 человек из Куйбышевского района выбыли из состава полка во время боевых действий по созданию плацдарма.

Именно тогда командир дивизии полковник Иван Петрович Сологуб погиб…

Из воспоминаний местного жителя Б. Екимова: «Бабушка Анеша, сегодня ей под восемьдесят, осталась в войну вдовой с тремя малыми детьми. И даже пенсию за мужа ей не платили, потому что — «без вести пропавший». О муже баба Анеша, казалось, уже забыла, даже в молитве вечерней не поминала его, оттого что твердо не знала, мертвый он или, быть может, живой. Были ведь случаи…

«Я пойду <искать могилку мужа>... Обойду все места, как в бумажке написано… У старых людей поспрошаю. Да и сама не с телеги упала. Где бои шли и где много людей побило: на Танковом, на Солдатском поле...

Крючьями их сама тягала. Кого крючьями в окоп да воронку от бомбы, а кого — на месте лишь прикопаешь. Все ходили: бабы, ребятишки. А они один возля другого лежат. Но я обойду все места. Помолюся, какие смогу, поставлю крестики. И он успокоится».

Здесь немцы разучились смеяться
До 20 августа части 112-й стрелковой дивизии держали оборону на левом берегу Дона и после прорыва обороны отошли к Сталинграду. 29 августа сообщается о потерях наших солдат в балке Яблоневая, это 30 — 40 километров от Дона.

Рыли круглые «колодцы», которые не сможет заутюжить гусеницами вражеский танк. Но в таком «колодце» ты сидишь один. А на тебя — и только на тебя — идет это бронированное чудовище. А в руках — только бутылка с зажигательной смесью, и ты должен, сжав зубы, перетерпеть, пропустить над головой эту стальную махину и бросить в нее бутылку с горючей смесью. Бывало, что в день отражали по восемь атак!

В сентябре шли бои за Мамаев курган (высота 102), за поселок Октябрь. В октябре наши земляки бились за тракторный завод, за площадь Дзержинского…

Удалось обнаружить документальные свидетельства того времени: разговоры немецких солдат в медсанбате. Немецкий солдат с ампутированной ногой: «На переднем крае — сущий ад. Ничего подобного я еще не видел на этой войне. Иван не отступает ни на шаг. Путь к позициям русских устлан их трупами, но и немало наших подохнут раньше. В сущности, здесь нет настоящих позиций. Они дерутся за каждую развалину, за каждый камень. Нас всюду подстерегает смерть. Здесь ничего нельзя добиться бешеной атакой напролом».

В диалог вступает унтер-офицер: «До сих пор мы посмеивались над русскими, но теперь это в прошлом. Самое худшее — это ночные бои. Если нам днем удается захватить какие-нибудь развалины или одну сторону улицы, то уж ночью противник непременно нас атакует и снова выгоняет. Боюсь, нам понадобятся месяцы, пока весь город будет у нас в руках, если вообще это нам удастся».

Из воспоминаний Василия Чуйкова, командующего 62-й армией: «14 октября — день небывалого по жестокости за весь период боев сражения. Около трех тысяч вылетов самолетов насчитали бойцы дивизии. 180 танков прорвались через боевые позиции Жолудева, смяли левый фланг дивизии Сологуба и вышли к стадиону СТЗ.

На площади Дзержинского создан противотанковый район обороны под командованием лейтенанта Очкина (112-я стрелковая дивизия) с тремя сорокапятками, девятью ружьями ПТР и десятью бойцами с бутылками и гранатами в «колодцах».

На площадь с трех сторон ринулись танки. А там — воронка на воронке. Жесточайший бой, страшный бой не на жизнь, а на смерть! Одна пушка подбита, трое живых отбиваются гранатами. Центральную огневую позицию окружили враги…»

* * *

А дальше на пути 416-го будут Курская дуга, Киев, Польша, Германия… Новые бои, новые победы и поражения. Новые жертвы…