Записки опытной Снегурочки

Внучкины страдания
В штатные Снегурочки меня выдвинули в канун новогодних праздников решением директора ДК, которая сказала как отрезала: «Ты — самая молодая, тебе и карты в руки, считай, что это комсомольское поручение». Когда я, облачившись в шубку небесного цвета и меховую шапочку, вышла из костюмерной, весь коллектив забился в истерическом хохоте. Из зеркала на меня смотрело нечто похожее, скорее, на внучку оленевода, чем на искомый сказочный персонаж.

Однако отступать было некуда, вернее, некогда, впереди уже навязчиво маячили детские утренники. Преодолевая моё активное сопротивление, с моей азиатской физиономии смыли декоративную косметику, наложили «морозный» грим и отправили учить реплики.

Свой первый выход в праздничный зал, где вокруг нарядной елки галдела сотня ребятишек в карнавальных костюмах, я помню до сих пор: появляюсь в дверном проёме, бодро начинаю читать текст, развожу руки в стороны и… замолкаю. Слова забыла, хоть убей. Стою с поднятыми руками, как памятник, чувствую: все — директриса убьет!

Ситуацию спас наш балагур баянист: «Устала Снегурка с дороги, давайте ей песенку споем, пускай отдохнет, оттает!» Остальные 29 утренников (по три в течение десяти дней) мы обыгрывали эту «мульку» уже намеренно.

После пережитого стресса у меня появился первый опыт: «Забыла слова — импровизируй».

То, чего не может быть!
— Нет! Нет! Деда Мороза не бывает! — истошно закричал пятилетний мальчик, увидев в дверном проёме наши улыбающиеся физиономии. Он вырвался из рук смущенной столь неадекватной реакцией матери и стремглав бросился под стол. Вот это номер, а мы стишки с подарком привезли… Потоптавшись в коридоре и выслушав сбивчивые извинения, мы с Дедом Морозом решили ретироваться. Сами посудите, не тащить же нам пацана из-под стола за ноги. Так ребенка можно заикой на всю жизнь оставить.

Поздравлять коллективных малышей — это добрая традиция. За неделю до новогодних праздников из числа сотрудников выбирались добровольцы на роли Деда Мороза и Снегурочки. Они в свободное от работы время учили тематические стишки, загружали багажник «Волги» подарками и, составив адресный план, отправлялись в увеселительный вояж по городу.

Несколько лет подряд я добросовестно изображала внучку Деда Мороза, а курьезные ситуации, в которые мы попадали, становились местными притчами.

Трехлетний Гоша встретил нас весело, станцевал матросский танец «Яблочко», получил заветный подарок, снял бескозырку, состроил хитрую мордочку и, нежно поглаживая мою белоснежно-голубоватую шубку, пригласил Снегурочку и Деда Мороза к благоухающему всяческими вкусностями столу. Не понимая в чем собственно подвох, мы уселись поудобнее и приступили к трапезе.

Ребенок как завороженный смотрел, как Снегурочка умяла пюре с котлеткой, колбасную нарезку, несколько бутербродов с красной икрой, соленые огурчики, лечо и запила все это изобилие тремя рюмками водки. На белоснежной бороде Деда Мороза остались многочисленные вкрапления от томатного соуса, капающего с кусочков сочной мясной поджарки, и хлебные крошки. Кстати, рюмочки он поднимал в три раза быстрее своей напарницы.

Когда подали чай, Гоша весь напрягся, и только тогда меня осенило: Снегурочка не может пить горячий чай, она просто растает. Я поставила чашку на стол и погладила мальчика по голове: «Хотел меня в лужу превратить?» — «Угу»…

В поздравительной суете мы и не заметили, что на город медленно опустилась мгла. В панельной девятиэтажке в тот вечер как назло не работал лифт, а квартира, где нас ждала восьмилетняя Ксюша, находилась на седьмом этаже. Я неровными шажками от принятых на грудь граммов отправилась покорять лестничные пролеты, а Дед Мороз немного отстал, как позже выяснилось, по малой нужде. По задумке мы вместе с ребенком должны были звать якобы заплутавшего в городских дебрях Деда Мороза. Несколько минут в подъезде раздавалось дружное скандирование: «Дед Мороз, Дед Мороз!» Персонаж не отзывался, вместо него на лестнице появилась напуганная воплями женщина с подвывавшей таксой. «Напились тут и орут», — буркнула она недовольно. От греха подальше, мы зашли в квартиру, следом за нами появился и пропавший Дед Мороз, тоже с претензиями: «Почему вы меня не зовете?»

Последним в нашем списке был двенадцатилетний Никита. Дед Мороз с порога вручил ему подарок, а пока пацан, встав для прикола на табуретку, выразительно читал «Кавказ подо мною…», поинтересовался: «Мать салаты с водкой оставила?»

Второй опыт, который я приобрела, разнося по квартирам подарки, гласил: «Не пей со взрослыми за праздник, не разочаровывай детей чрезмерным реализмом, ведь они хотят верить в сказку».

Кем станет Снегурочка, когда состарится?
Когда я писала сценарий школьного новогоднего утренника для класса, в котором учился мой сын, у меня и в мыслях не было, что исполнять все персонажи в нем придется нам, далеким от актерского мастерства родителям первоклашек. На распределении ролей мне по иронии судьбы досталась... Снегурочка. Я взмолилась: «У меня уже оскомина от этой внучки». «Тогда есть еще одна женская вакансия — Баба-яга», — засмеялась учительница.

Я согласилась и не прогадала. Оказалось, что дурачиться в образе отрицательного персонажа, одетого в лохмотья и с метлой в руках, очень весело, хотя и небезопасно. Когда 25 сорванцов обнаружили, что мы с Лешим украли подарки, они бросились на нас всей толпой с визгом: «Бей их!» Мой сын, Пиратик, заслонил собой Бабу-ягу: «Не трогайте маму!»