Не надо мантий, флагов и герба

Да, единомыслия в вопросе — требуется ли нам отдельное правосудие для детей (ювенальная юстиция) — до сих пор нет, споры продолжаются. Иногда на стороне противников судебных новаций выступают и священнослужители, тревожащиеся о том, как бы это не нанесло ущерб традиционному семейному укладу, не уничтожило заповедь о почитании родителей.

В качестве примера скептики приводят западные страны, где, рассказывают, обычное дело, когда дети «подают в суд на родителей». Ужас. Но давайте подумаем: есть статистические данные о проявлениях семейного садизма, жестокого обращения с детьми — лишь единичные случаи получают огласку и разрешаются в судебном порядке. С этим как быть?

Вспомнился пример из «другой оперы»: в Финляндии мальчишка, обидевшись на родителей за оплеуху (или более того?), сбежал из дома, и тут же(!) отреагировала социальная служба — заявила ходатайство о лишении родительских прав. Исключение из правил или такова практика? Потом ребенок соскучился по папе, маме, запросился домой, и родителям ребенка отдали, пообещав наблюдение. Какой прессинг общества! Наверняка безнадзорных детей в этой стране нет вовсе. Но какой ценой… Готовы ли мы к подобным мерам?

Обсуждение перспектив внедрения ювенальной юстиции побуждает общественность к широкой дискуссии, обмену мнениями, в том числе и по предупреждению безнадзорности, снижению правонарушений среди несовершеннолетних. Собственно это подтвердил и региональный «круглый стол», состоявшийся в областной администрации, на тему «Ювенальная юстиция, или правосудие для несовершеннолетних. Проблемы и возможности». Малый актовый зал был как никогда полон представителями разных общественных и государственных структур.

Отметим сразу, что в Новосибирске значительные организационные, просветительские усилия по ювенальной юстиции проводит Союз юристов Новосибирской области (СЮНО). В октябре 2008 года эта общественная организация выиграла президентский грант по ювенальной юстиции. Судебно-правовой эксперимент реализуется на площадках Ленинского и Заельцовского районных судов Новосибирска с использованием опыта Ростовского областного суда, который рекомендован Верховным судом России и Советом Федерации РФ для распространения в судах субъектов Российской Федерации.

С докладом о системе профилактики безнадзорности в Новосибирской области выступила ответственный секретарь комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав Надежда Аникеева.

Проблем много, они традиционны: подростки не хотят учиться, уходят из дома, бродяжничают. Родители таких ребят не справляются со своими обязанностями. В результате дети проявляют склонность к совершению уголовных преступлений, суициду.

Среди мотивов правонарушений несовершеннолетних эксперты выделяют: корыстные (подростков в первую очередь интересуют предметы активно рекламируемой молодежной моды, которые по каким-то причинам они не могут или не хотят приобрести законным образом). Эгоистические мотивы: главное здесь — обостренная потребность в самоутверждении, которая через насилие часто сочетается с жестокостью поведения.

Сегодня портрет несовершеннолетнего преступника таков: 31,8% — ранее судимы; 51,5% — совершили преступления в группе, в том числе с участием взрослых — 21,5%; около 30% не учились и не работали; 21,5% — совершили преступление в алкогольном и наркотическом состоянии; 52,8% из них воспитывались в неполных семьях или вне семьи.

Семейное неблагополучие наблюдается во всех районах нашей области. Понятно, что такие семьи надо брать под общественную и государственную опеку, активно помогать.

Обсудили на «круглом столе» и механизм реализации профилактики социального сиротства в Новосибирской области.

Участники дискуссии были едины в том, что в стратегии развития страны необходимо признание семьи базовым социальным институтом. Необходимы мониторинг проблем защиты семьи и детства, контакт с каждой семьей по месту жительства. А еще — формирование в сознании ответственного родительства. Наверное, чем раньше заняться этим — да хоть со школы, — тем лучше. Проблема в том, что человек становится родителем, но зачастую плохо представляет свои обязанности перед ребенком, кроме как одеть и накормить, не понимает, что и у того имеются права, которые государство защищает с момента его рождения. Не потому ли до сих пор так живуче среди некоторой части взрослого населения отношение к своим детям как к личной собственности. Может быть, не в ювенальной юстиции проблема, а в самой семье, переживающей в нынешних условиях тяжелейший кризис — экономический, социальный, моральный.

Специалисты сообщают: если семья благополучная, с комфортным психологическим климатом и благоприятными условиями для развития, то есть основа тому, что здесь вырастет здоровая во всех отношениях личность. Если же семья строится на грубости, лживости, безответственности, пьянстве, стяжательстве, пренебрежительном отношении к людям и общественным нормам, то велика вероятность, что ребенок повторит это поведение.

…Ночной час, во дворе бегает семилетний малыш. Где его родители? А вот подростки — в поисках развлечения футболят с грохотом железное ведро, толкаются, потом дело доходит до драки. Пустота на душе, жестокие привычки, неудавшаяся жизнь…

В суд ребенок попадает, когда проблема получила последствия. Правосудие для несовершеннолетних имеет явное преимущество перед обычной юстицией — в том, что работает оно на гораздо более ранней стадии и предполагает не наказание, а возмещение, заглаживание нанесенного ущерба, добровольное примирение сторон. В ювенальной юстиции приоритетным должно быть участие педагога, психолога, социального работника. В результате судебного заседания ребенок должен стать лучше, умнее, самостоятельнее. Если предполагается внедрить такое правосудие — я голосую двумя руками.

Хочется надеяться, что расхожее мнение о ювенальной юстиции лишь как о деятельности специализированных судов для несовершеннолетних — неверно. Пусть это будет широкая социально-правовая практика, помимо собственно правосудия для несовершеннолетних, включающая в себя профилактику подростковой преступности, психологическую реабилитацию несовершеннолетних, как совершивших преступление (в том числе осужденных и отбывающих наказание в местах лишения свободы), так и несовершеннолетних жертв их преступлений.

Одним словом, ювенальный суд должен быть таким, чтобы подсудимый подросток и не понял, что он в суде, просто с ним проводят беседу — и все. Как предполагается, там не должно быть государственной символики (флагов, гербов), судьи не облачаются в специальные мантии — зал заседания больше напоминает комнату переговоров. В мягких цветовых тонах стены, мебель, есть аквариум с рыбками, цветы. Участники процесса располагаются за круглым столом и коллективно вырабатывают приемлемое решение судьбы ребенка.

…Кажется, все ясно, это в помощь семье, но почему тогда в общественной среде не утихает полемика? На «круглом столе» прозвучало предположение: не нравится людям это название — ювенальная юстиция, холодное оно, не наше, напрягает. Может быть, следовало ограничиться: «милосердное правосудие»? Звучит, кажется, теплее.

А может быть, не надо нам торопиться копировать западные стандарты, а попытаться «родить» свое, российское? Одним словом, выяснение вопроса, какое нам нужно правосудие, чтобы помочь семье, защитить права ребенка, продолжается, информация постепенно осваивается. И это хорошо, это показатель роста гражданской активности, зрелости.