Воспитание жестокости у женщин и собак

В театре под руководством Сергея Афанасьева состоялась премьера единственной известной пьесы Тургенева

Безделье и богатство может спровоцировать человека на многое — например, на стойкое желание устроить судьбы всех окружающих людей исключительно на свой вкус. Приблизительно об этом пьеса Ивана Тургенева.

Одним из ярких открытий этого театрального сезона стала премьера в новосибирском театре под руководством Сергея Афанасьева. Здесь сезон начался постановкой «Месяц в деревне» по пьесе Ивана Тургенева. «Месяц» — единственное популярное сегодня произведение Ивана Сергеевича для театра.

Первоначально пьеса называлась «Студент», была написана во Франции в период с 1848 по 1850 год, а опубликована в 1855 году, уже под названием «Две женщины». Однако царской цензуре пьеса почему-то совсем не понравилась: видимо, после процесса петрашевцев, которые, как известно, на своих собраниях обсуждали идеи утопического социализма, критиковали политику действующей власти и, в частности, крепостное право, комедия уже в корректуре была запрещена цензорами Санкт-Петербургского цензурного комитета. Говорят, первоначально студент Беляев был главным действующим персонажем и чем-то даже напоминал критика Белинского. Впрочем, это вовсе не помешало пьесе пользоваться большим успехом в салонах.

Но все же, чтобы быть напечатанным, текст после некоторых манипуляций превратился в почти беззубую историю о том, как легко увлечь замужнюю даму средних лет. Основным стал мотив соперничества за сердце студента двух женщин — богатой помещицы и ее воспитанницы. Что касается драматургической формы, Тургенев писал о ней так: «Комедия эта написана четыре года тому назад и никогда не назначалась для сцены. Это, собственно, не комедия, а повесть в драматической форме». Возможно, поэтому зритель до сих пор с трудом воспринимает пространные монологи героев, бесконечные разговоры и, главное, почти полное отсутствие «сценичности».

Не хотите по-собачьи жить — учитесь плавать. Хотя бы по-собачьи. Фото: Светлана Фролова

В режиссуре Сергея Афанасьева «не назначавшаяся для сцены» пьеса тоже слегка как бы дорабатывается: в ткань повествования вплетается известный рассказ Тургенева «Муму», опубликованный в «Современнике» в 1854 году. Интересно, что и пьеса «Две женщины» была допущена к публикации при условии внесения изменений именно в 1854 году. И вполне возможно, что в том, как Герасим расправился со своим любимым существом, много очевидной символики. В пьесе Тургенева дворника Герасима «играет» слуга Матвей, а в постановке на сцене НГДТ у него будет своя, четко очерченная линия судьбы и любви.

Не буду пересказывать то, что происходит на сцене в постановке Сергея Афанасьева, — сами увидите. Скажу лишь, что возрастной ценз 16+ не случаен и в процессе спектакля утопят не одну собаку, и не только утопят. Впрочем, прощаться с местными жителями, как и с проклятым прошлым, будет не жалко. Кстати, кто-то из героев покинет «дворянское гнездо» и вполне по собственной воле.

Ведь здесь все фальшиво — на искусственном дереве растет развесистая малина размером с человеческую голову, в качестве развлечения местные предпочитают играть в «человеческий» цирк, стрелять по собакам и рандомно выдавать замуж крепостных. И даже есть девочка, переодетая мальчиком (сына Натальи играет актриса Софья Тур). Даже женитьба здесь — способ развлечься: свадьба крепостной Кати и учителя-немца, а точнее настоящего фашиста, которого играет Пётр Владимиров, решена подчерк­нуто карикатурно. В некотором смысле она дублирует сцену еще одного домашнего развлечения господ — аллюзии на крепостной театр, переодевание «приживалов» в цирковых собачек.

Помещика Ислаева (Платон Харитонов), мужа Натальи, можно только пожалеть — он в упор не видит ничего, что происходит прямо у него под носом, и занимается чем угодно, только не собственной разваливающейся семьей. Хотя все его действия можно обрисовать одной фразой — переливание из пустого в порожнее. Задача этих действий такая же, как и у прочих героев пьесы, — привлечь к себе как можно больше внимания. Фото: Светлана Фролова

А что касается любви, как раз ее на сцене нет совсем, хотя влюбленных обитатели усадьбы и усиленно изображают. Студент Беляев (Семён Лопатин), который из главного героя благодаря усилиям цензоров превратился в героя сильно «вспомогательного», — это уже вовсе не «демоническое существо», а незадачливый юноша, по младенческой глупости получающий массу удовольствия от внимания самых разнообразных местных женщин. Женщины же — что юная Верочка (Ксения Маренкова), что молодящаяся На­талья Пет­ровна (Кристина Кириллова) — просто скучают и от скуки готовы «полюбить» кого угодно, хоть черта лысого, кто хоть сколько-нибудь похож на Монте-Кристо. Однако между дамами есть принципиальная разница: дело в том, что в гонке за «романтик» в середине девятнадцатого века может выиграть только хозяйка усадьбы. Увы, пока у Верочки усадьбы нет, в Верочке не будет решительно ничего устойчиво привлекательного для юных разночинцев.

В общем, всю эту романтическую чушь давно пора бы сжечь. Может, поэтому фейерверки из фильма 2014 года Веры Глаголевой «Две женщины» превращаются в настоящий пожар — уже на сцене НГДТ. А в голову лично мне приходят известные еще со школьной скамьи строки из поэ­мы «Двенадцать» Александра Блока: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем, мировой пожар в крови — Господи, благослови!»

12+