Жаркая зима пимокатов

— Подрабатываю, — скажет он после несколько сконфуженно. — Хочешь жить — умей вертеться. — Но тут же поспешил с пояснением: — Это последний раз в этом году и вообще — в последний. Одно дело — у нас начинается сезон зимних работ, другое — больше отходным промыслом мы не занимаемся. Будем жить сами по себе.

Но почему пимокаты должны подрабатывать, неужели их дефицитное ремесло плохо кормит? Здесь явно что-то не так. Сибиряки без валенок никуда, а зимы в Сибири вьюжные да морозные, последняя была такой свирепой, что напугала людей не на шутку.

Но поначалу расскажем, как Алексей Рамазанович стал пимокатом. По национальности он казах. Два десятка лет тому назад приехал в Сибирь из Казахстана, женился на русской и сам обрусел, стал своим человеком и свой бизнес начал, как многие предприниматели средней руки, на базе порушенного производства советской эпохи. Был райбыткомбинат, который имел множество самых разных цехов, в том числе и тот, где катали валенки. Существовал он тогда, как и всякое производство, за счет централизованных поставок сырья, то есть шерсти: система-то была плановая и все в ней было расписано от «а» до «я».

К примеру, красители местные пимокаты получали аж из матушки-Москвы. А еще их поставляла братская социалистическая страна Румыния в рамках Совета экономической взаимопомощи. Эти красители очень дорогие. Килограмм по нынешним ценам — триста рублей. На ceзон работ, на зиму, нужно не менее девяти банок, а в каждой — тридцать килограммов. Попробуй купи!

Сапоговаляльное производство, так оно называется официально, стремительно разорялось и на округу, на пять-шесть районов, остался один цех. Тот самый, что был в Усть-Тарке. Не устояла даже фабрика в городе Татарске, которая перед тем, как прежней власти пасть, была капитально реконструирована. Махамбетов ездил по старым разорившимся цехам и скупал все, что считал полезным.

— Я воспользовался бедой других, — говорил он с оттенком смущения. — Но рынок жесток, выживает тот, кто посмелее, понахрапистее. Тут уж не до сантиментов. Поменяли катальные и теребильные станки. В Москве приобрели нетканый материал, кардоленту с иголками, которая опять же не только дорогая, но и очень дефицитная. Еще убрали печи, которые работали на угле, перешли на электричество.

И сразу возникает самый каверзный вопрос: а деньги откуда, так называемый первоначальный капитал? Не аллах же их послал? Был оформлен целевой кредит на сто тысяч рублей и потрачен весьма и весьма разумно.

— Одним словом, — заключает предприниматель, — на сегодняшний день, поменяв на все сто процентов оборудование, мы твердо встали на ноги. Это дает нам возможность не только повысить производительность труда, но и работать на себя, а не на машины.

Расшифровать эти слова, по всей видимости, можно так: у пимокатов повысится заработок, хотя и сейчас для районного села они зарабатывают не очень плохо — до четырех тысяч рублей. Правда, это только в сезон, зимой, когда в пимокатном жарком цехе начинается своя страда.

Предприниматель возмечтал построить дом-двухквартирник для рабочих, а может, и для себя, потому что семья ютится пока в плохо приспособленном помещении. Была не только реконструкция, замена оборудования, был и переезд: цех перенесен в бывшие гаражи быткомбината, любезно предоставленные районной администрацией в полное распоряжение пимокатов. Понятное дело, не за просто так, не за красивые глаза, а за денежки.

А там, где был цех, считает Махамбетов, можно построить жилье.

— Надо только перебрать крышу, — говорит он, — и дом будет готов.

А почему пимокаты работают только зимой, а летом идут в отхожий промысел — по селам района? Летом нет реализации продукции, валенок, а наличка нужна — без денег нынче никуда. Сибиряки тоже приноровились к рынку, и шапки, валенки, как в пору дефицита, уже не берут загодя, нет такой нужды. Вот и едут пимокаты в сельские акционерные общества строить дома, рубить бани, копать колодцы. Директор ЗАО «Родина» Петр Владимирович Артищев надумал строить дом двухквартирный, только сразу предупредил: заплатит зерном. Пимокатов это не устроило, и они крепко задумались: что делать дальше? Село нищает, и заказов от него все меньше и меньше.

Тогда-то и родилась идея открыть еще два цеха: столярный и пилораму. И вот теперь принимают заказы сами. Люди просят распустить бревна на доски, хотят что-то построить на подворье, а для этого нужны оконные блоки, двери, плинтуса.

— И мы это делаем с превеликим удовольствием, — говорит предприниматель. — Заказы поступают пока из Усть-Тарки. Лаповы, Евстафьевы — это наши клиенты, и мы думаем, что к нам придут и из села.

Есть еще один план, который вынашивает пока в голове предприниматель. Стоимость пары валенок — от 180 рублей до 380. Это предел — выше головы не прыгнешь. А сырье, то есть шерсть, ныне тоже дорогое и мало его: овец в акционерных обществах нет давно, так же как и свиней — повывели за ненадобностью, переключившись на крупнорогатый скот. А кое у кого и его нет, нет ничего вообще: дожили, дохозяйствовали и снова берут кредиты, чтобы хоть что-то купить, хоть как-то прожить.

А не заиметь ли свою овцеферму, пока маленькую — на сотню голов, всерьез призадумался предприниматель. Эта мысль долго не давала покоя, и в конце концов решился: ферму надо заводить. Техника для заготовки грубых кормов, в которых так нуждаются овцы, есть. Тонны солярки хватит. Но нужен кредит, чтобы купить овец — не менее трехсот тысяч. Но его в наши дни можно всегда получить и залог есть. А может, и сотни тысяч хватит? А что, пожалуй, можно и этой суммой ограничиться. Особенность любого кредита, даже беспроцентного, в том и состоит, что его надо возвращать, а не вернешь — худо будет. А овец в таком разе следует купить к весне, чтобы зиму не кормить и сразу — на выпаса.

Кстати, и овчарня уже готова. Больше пимокаты не будут зависеть ни от кого, а сами примутся вести скромное натуральное хозяйство, потому что в нынешней России иначе нельзя. В деревне хочешь не хочешь, а надо приспосабливаться.

А люди в пимокатном деле серьезные, солидные, смотрят на вещи вполне здраво. Вот династия Бартоломеев: Александр Алексеевич, отец, и его сыновья, Федор и Владимир, — потомственные пимокаты. У них и дед был пимокатом, и многие родственники. Еще один «наследственный» — Анатолий Дмитриевич Подмаренко. На все руки мастер.

Сезон уже начался. С каждым днем в цехе все жарче. И чем суровее будет зима, тем работы у пимокатов будет больше.