Что такое «суверенная демократия» и с чем ее едят

Во-первых, в термине «суверенная демократия» присутствуют два разнородных понятия, которые, видимо, не позволяют однозначно воспринимать само понятие «суверенная демократия». С одной стороны, в нем присутствует термин «суверенитет», который, как правило, применяется к государству, как к субъекту международных отношений. С другой стороны, понятие «демократия» олицетворяет форму политической власти, что в принципе не зависит от степени суверенитета государства. Государство может иметь ограниченный суверенитет вне зависимости от формы политической власти — демократическая ли она, авторитарная или даже тоталитарная.

Таким образом, как я уже сказал, в самом термине «суверенная демократия» кроется серьезная проблема. В нем соседствуют два понятия, которые относятся к двум принципиально разным сферам жизни государства — одно к суверенитету государства, а другое к форме организации власти. Возникают и некоторые другие вопросы. Например, если применительно к существующей власти используется термин «суверенная демократия», то предполагается, что это какая-то особая демократия, которая отрицает само понимание универсальных демократических институтов и ценностей, присущих ведущим западным странам. Конечно, вряд ли Президент России и заместитель главы кремлевской администрации подразумевают, что в России существует какая-то особая форма демократии, иначе возвращаемся к расхожему лозунгу «Россия — родина слонов». Подобно социалистической демократии суверенная демократия также не имеет ничего общего с действующими на Западе демократиями.

Совершенно очевидно, что и заместитель главы администрации, и президент признают наличие универсальных ценностей либеральной демократии. Конечно, они понимают, что есть некая идеальная модель демократии, будь то плюралистическая, элитарная, плебисцитарная, демократия согласия и так далее, в рамках которых действуют принципы индивидуальной свободы человека как неотчуждаемой от него сферы, в которую не может вмешиваться государство, а также определяется характер отношений между государством, гражданским обществом и индивидуумом.

Итак, совершенно очевидно, что авторы концепции не предполагают отказ от универсальных демократических ценностей.

Иногда критики понятия «суверенная демократия» спрашивают: а что, существуют и несуверенные демократии? Хотел бы отметить, что даже среди современных развитых держав имеются несуверенные демократии, то есть когда демократия навязывается извне в течение длительного времени, когда внешними усилиями обеспечивается развитие демократических ценностей и политических институтов, которые при этом усваиваются большинством народа.

Например, после Второй мировой войны немецкий народ, политический класс Германии усваивали демократические институты и ценности в условиях оккупации страны союзными державами. Фактически конституция Германии была написана в условиях иностранной оккупации; в течение длительного периода времени извне поддерживалось становление и развитие демократических политических институтов. Только когда экономика Германии встала на ноги, политические институты стали более или менее эффективно функционировать, внешнее влияние и подстраховка стали уменьшаться. Включение Германии в структуры ЕС и НАТО также ставило целью «приручать» Германию и воздействовать извне на ее внешнюю и военную политику, при этом германская экономика вовлекалась в транснациональные структуры. Таким образом, страна постоянно находилась под опекой.

Следует напомнить также, что автором конституции Японии считается американский генерал Макартур. Командование оккупационных войск не только разработало, но и внедрило демократические политические институты и ценности в политическую и экономическую систему Японии, вовлекая эту страну в военно-политический союз с США и сохраняя там американские оккупационные войска вплоть до 70-х годов. Только в результате длительной внешней опеки Япония оказалась интегрированной в японо-американские и японо-западные структуры. Как в Германии, так и в Японии этому способствовал серьезный подъем экономики и общее улучшение социально-экономического положения благодаря плану Маршалла для Европы и экономической помощи Японии со стороны США.

Так что в принципе существовали и суверенные, и несуверенные демократии. К суверенным относятся демократии, которые не навязывались, а возникали на собственной почве — в Великобритании, а затем и в США. И, пожалуй, можно сказать, что из числа великих держав во Франции демократия развивалась без серьезного внешнего воздействия, на собственной почве. Это заняло, конечно, очень длительный период времени и сопровождалось революциями, свержением монархии, восстановлением монархии и многими-многими серьезными социальными потрясениями.

Может быть, наиболее важным сегодня является вопрос: а зачем в наше время России нужна такая концепция, как «суверенная демократия»? Мне представляется, что власти, видимо, не удовлетворены теми определениями, которые давались сложившемуся в России в 2000-е годы режиму и которые, кстати, неадекватно отражают его характер, а именно «управляемая демократия» или «авторитарный режим».

Вспомним, что в 70-е годы прошлого века в целях вмешательства во внутренние дела других стран США придумали универсальную концепцию — обеспечение прав человека и демократических свобод повсюду в мире. Под этими лозунгами осуществлялось давление на входившие в советский блок страны Восточной Европы, на Советский Союз, на другие страны.

С учетом этого опыта в качестве идеологической и внешнеполитической контрконцепции можно рассматривать понятие «суверенная демократия», которое, на мой взгляд, может быть использовано такими странами, как Россия, Китай, Индия, некоторые страны СНГ, Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, как противодействие вмешательству США.

Эта концепция может объяснить два очень важных процесса, через которые проходят перечисленные страны. В них идет процесс формирования политических институтов и ценностей на пути создания идеальной модели либеральной демократии. В этом направлении развиваются политические системы и более продвинутых западных демократий. Но вышеназванные страны усваивают демократические институты и ценности исходя из собственных исторических традиций и особенностей. Они не хотят и, даже при желании, не могут перенести на национальную почву готовые политические институты и ценности из стран Запада и особенно США. Механически перенесенные институты и ценности из одной страны в другую могут пустить корни после многолетних и настойчивых усилий, как это было в Германии и Японии, где находились союзнические войска, были союзнические деньги, продовольствие, инвестиции, которые создавали благоприятную почву. В противном случае происходит отторжение, как это многократно бывало, когда страны пытались на собственную почву механически переносить американские, британские или европейские конституционные модели, в которых идеально прописывались все демократические права и свободы личности, идеальные механизмы функционирования системы, но которые не имели никаких шансов пустить корни в этих странах и обеспечить эффективную работу сформированной таким образом политической системы.

Второй очень важный момент сводится к тому, что при «суверенной демократии» сами эти страны, сами народы, политические классы определяют время, темпы и последовательность развития политических институтов и ценностей без искусственного подталкивания извне. Необходимо, чтобы этот процесс вытекал из внутренней логики внутриполитического развития того или иного государства. Внешнее подталкивание без понимания внутренней природы режима может привести к прямо противоположным результатам.

Заканчивая, следует отметить, что, в отличие от «цветных» революций, используемых для «строительства» мира по-американски (PaxAmericana), концепцию суверенной демократии могут применить только страны, которые сами хотят развить демократические институты и ценности. В таком случае на всякое западное вмешательство они вправе ответить: мы строим суверенную демократию, мы двигаемся в русле развития западных институтов и ценностей, но мы сами определяем и «повестку дня» этого процесса. Конечно, для того чтобы позволить себе это, безоговорочным условием или, как говорили римляне, conditio sine qua non является государственный суверенитет. Если у страны нет реального государственного суверенитета, то она практически не сможет обезопасить себя от вмешательства внешних сил, которые не смогут устоять перед соблазном определять внутреннюю и внешнюю политику тех стран, которые не обладают в полной мере государственным суверенитетом.