Хромой журка

Журавли спозаранку вышли из зарослей болота, куда их занесла перелётная судьба. На восходе солнца растопыренные сыроватые крылья казались синевато-хрустальными.

Всего прогуливалось две пары. Трое важно расхаживали жак-паганелями. Четвёртый — догонял их с подлётами. Я заинтересовался. Взобрался на мягкую крышу сеновала. Но всё равно через долину и болото причины не усмотреть.

Журавли медленно двигались навстречу, в сторону величественного Сидорового урочища с распятыми ветвями кустарника, полакомиться лягушатинкой в тине белоголового лабазника. Я спрятался за рослого спокойного бычка, который жевал молодой пырей вдоль пашни. Голубизна незабудок и медуниц его не привлекала. Зато меня очаровали и колокольчики, и бутоны пионов, и даже засыхающие подснежники.

Поравнявшись со стадом, журки сначала насторожились. Потом, курлыкая, успокоились и несколько приблизились. Вот оно что: меньшая «курлыкалка» оказалась с ножкой-култышкой. Душа моя от жалости расплавилась, захотелось помочь. Из-за бычка-укрытия удалось подобраться до калеки на сажень. Он убегал с подскоком на одной ноге и приземлялся на правый бок. Перья дыбились. В последний критический момент, перед его взлётом, я ухитрился накрыть журку поношенным «выходным» пиджачком и поранился.

Окровавленной рукой прижал его к земле, осмотрел. Оказывается, петлёй на зайца ножку в коленке захлестнуло, как удавкой, — лодыжку стянуло натуго с лыткой. Косой не попался, а вот журавлику не повезло. Я освободил его от удавки с трудом: закрутка въелась в кожицу. Постепенно ножка чуток разогнулась, правда, под острым углом.

Солнышко привстало и подогрело пары. Меня разморило. Журавли позавтракали, похоже, нагулялись и надумали улетать. Я машинально потрогал больную когтистую лапку журки. Живая. От боли или из-за тоски по поднявшейся уже тройки журавль в моих руках жалобно закурлыкал. Сердце моё задвинулось на засов и сжалось в биении — я отпустил птицу. Пациент разогнался на одной ноге и взмыл планером. Передовое звено кружилось над Сергиевой балкой, за урочищем. Потом они кучно приземлились на пахоте. Хромоножка догнал их, испустив жалобно-радостный возглас...