EUR 98.2994 
«Два кусочека колбаски у тебя лежали на столе»
Студент философского факультета Сухозад не сдал экзамен по онтологии. Зря: родители лишили его денежного довольствия. Студент Сухозад хотел есть. Но в Самаре есть невозможно без того, чтобы сначала купить. А купить невозможно без денег. Чувство голода мешало студенту Сухозаду подготовиться к пересдаче.
Это был замкнутый круг. Философия продвигала нарратив о том, что если есть настоящее, то будет и будущее. Но студент Сухозад не хотел есть настоящее. Он хотел есть говядину.
Сухозад второй год учился в Самаре. И еще ни один самаритянин не подошел к нему и не сказал: «Пойдем у меня есть». Все говорили: «Пойдем, у меня есть». Но на одном этаноле долго не протянешь. Оставалось два пути: ограбить или украсть.
Ограбление студент Сухозад исключил ввиду слабого зрения. С минус пять можно так ограбить, что будет минус одиннадцать. Оставалась кража. Хотя и она не гарантировала успешной пересдачи. Преподаватель Забодаев так и сказал:
— Ты мне сдашь, Сухозад, когда окончится тысяча лет и сатана будет освобожден из темницы своей, чтобы обольщать народы.
Между общежитием и жилым сектором простирался пустырь. Из пустыря в изголовьях люков торчали трубы. Погреба располагались рядно и напоминали кладбище паровозов. Сжимая под курткой пилу по металлу, Сухозад вышел в ночь.
Учеба на филфаке дает многое. Она помогает делать выводы. Из них следовало: чем дороже замок наверху, тем вкуснее под землей. Аппетит довел Сухозада до состояния, когда тот перестал понимать археологов. «Зачем тащить Тутанхамона в музей, если его можно съесть?» — плавало в его слабеющей голове. «Тутанхамон, хамон, хамон...», — плыло следом.
Голубая луна подсвечивала место события. Не привлекая к себе внимания, студент Сухозад пилил замок. Воображение проникало сквозь толщу земли. Гастрономическая сокровищница кружила голову.
В дальнем углу томилась тушеная говядина. Визуализировав это, Сухозад стал пилить быстрее. Мысли повели дальше. Он распознал в полумраке погреба вяленую ногу изюбря. Подвешенная за антрацитовое копытце, она распускала в пока еще недоступном погребе дымный аромат солонины.
Оковы пали. Голодный до открытий Сухозад откинул крышку. Закрывая ее за собой, как танковый люк, спустился в кромешную мглу и осмотрелся. Чиркнул спичкой. На пустом стеллаже стояла оплывшая свеча. Оторвав свечу от доски, Сухозад поднес к ней спичку. Холодный погреб предлагал картофель. Много картофеля.
И — о чудо! — на одной из полок он обнаружил полупустую бутылку коньяка. Рядом, подчеркивая неразрывную между ними связь, стояла вскрытая банка с солеными огурцами. Не теряя ни минуты, Сухозад вынул огурец и затолкал его в рот. И тут над его головой послышалось то, что услышать он хотел меньше всего:
— Странно, очень странно…
С трудом задув сквозь набитый рот огонь, Сухозад заметался по сокровищнице. Память услужливо подсказала: здесь, на пустой полке, стояла свеча. Голубой квадрат люка над головой уже заполнялся чьим-то телом.
Сухозад выпрямился на полке и замер. Неизвестный спустился. Чиркнул спичкой и привычно поднес ее к источнику видимого излучения.
Погреб медленно заполнился дрожащим светом. Перед мужчиной со свечой на груди лежал человек с закрытыми глазами. В нестабильном пламени то появлялся, то пропадал до отказа набитый рот. Сухозад открыл глаза.
Раздавшийся крик остановил кровоток студента Сухозада. Над ним висело в дракуловой подсветке лицо преподавателя Забодаева. Преподаватель метафизики и онтологии Забодаев кричал, не меняя тональности. Останавливался, сжимал плечи, набирал воздух и снова кричал.
Преподаватель Забодаев бросил свое тело на лестницу и полез по ней с ловкостью шимпанзе. Пытаясь объяснить происходящее и быстро чавкая, чтобы освободить рот, Сухозад вцепился в ногу Забодаева.
Когда студент Сухозад выбрался наружу, преподавателя онтологии уже не было.
Через неделю, стараясь не смотреть на преподавателя Забодаева, студент Сухозад лаконично и по существу раскрыл тему субстанции и акциденции. Не задавая дополнительных вопросов, Забодаев нашел ответ удовлетворительным. Чувствовалось между ними какое-то, невидимое взгляду, взаимопонимание.
Родители снова взяли Сухозада на денежное довольствие.
