Народная медицина как она есть

Исполнилось Шашкову тридцать пять, родился у него наследник. Шашков вскоре понял: гуляние с ним в парке — лучший способ создания литературных сюжетов. Катишь коляску по парку со скоростью черепахи, наблюдаешь за жизнью как шпион. И в эти минуты закладываются в голову истории. Остается только из головы переписать. Что Шашков и делал. Где их только потом не издавали. В Москве не издавали, в Питере не издавали. Особенно их не издавали в Екатеринбурге.

И вот бредет как-то Шашков по парку с коляской мимо лавочки. Сидят две старушки. С костыликами, смиренные, богобоязненные. Калоши, шерстяные носки, платья с тюльпанами. В платочках. Жалобно и конструктивно критикуют Мюнхенскую конференцию и препараты от артроза. И такой, значит, разговор:

— Левая-то отказала... К октябрьским, видать, ваще неходяча буду.

— «Лошадину силу» втирала?

— Не помогат. Все, отнялись ноженьки, — и старушка убрала слезу уголком платка. — Видать, пора…

— И я сюды насилу доплелася, — и вторая тоже убрала.

Коляска шикарная. Складной верх богатый. Как фор-марсель у фрегата «Паллада». И в тот момент, когда коляска оказывается перед ними, Шашков вынимает из нее наследника и берет на руки. В метре от старушек. Они смотрят в сторону, искренне переживая за итоги Мюнхенской конференции. Наследник у Шашкова на руках. Старушки смотрят на коляску. И тут происходит вот что. Резкий порыв ветра. Воротник куртки взлетает и прилипает к затылку Шашкова. Он непроизвольно делает с наследником на руках пару шагов вперед. Рябинки по пояс кланяются кинотеатру «Металлист». Наполнив парус, коляска клюет и резко стартует.

Соскочив с лавочки, безуспешно втиравшая в себя «Лошадиную силу» старушка со свистом уходит за транспортным средством. Подняв корму, коляска Шашкова летит пулей. За ней, откинувшись назад и не поспевая за ногами, летит старушка. Парк окутывает запах жженой резины. За старушкой, как инверсионный след за самолетом, виднеется дым от калош.

— Вот же вы дураки какие, — уважительно обращаясь к Шашкову на «вы», говорит с лавочки вторая старушка. — Нарожают, а дитев ветра уносят!

Плавно наклонившись, коляска послушно повернула по аллее и продолжила. Соблюдая требования первого закона Ньютона, старушка под углом шестьдесят градусов вошла в поворот вслед за ней. Расстояние между ними стремительно сокращалось. За спиной старушки хлопали концы платка. Хотя она бежала по ветру. В наглухо застегнутой теплой серой куртке и платке она была похожа на неестественно стремительного водолаза в шлеме, расписанном под хохлому.

Настигнув коляску, старушка ее развернула и погнала обратно с той же скоростью против ветра. До октябрьских было далеко. Шашков ощутил тревогу. Старушка кричала ему что-то. Из-за ветра до Шашкова долетали только отдельные слова. Их этимология подсказывала: передача ему коляски не является основной целью приближения. То, что она пустая, старушек только раздражало. Или они до сих пор не понимали, что она пустая.

Забрав транспорт, Шашков быстро пошел из парка. Его преследовали две старушки без признаков хромоты и одышки, вооруженные костылями. За спиной раздавались звуки рассекаемого костылями воздуха. И слова, которые ранее он слышал только во время десантирования в составе Псковской дивизии ВДВ. В районе улицы Станиславского они отстали. Артроз, видимо.