EUR 112.8019 Быть человеком, или Зачем обществу потребителей нужна совесть
Почему процветает коррупция? Чем опасен национализм? С чего начать спасение молодого поколения? Эти и другие вопросы постоянно звучат сегодня. Как преодолеть подобные проблемы? Гость редакции «Советской Сибири» митрополит Новосибирский и Бердский Тихон поделился мыслями о бездуховности общества, о возрождении нравственного воспитания и церковном понимании любви.
Быть на своем месте
— Владыко, как вы считаете, нынешнее состояние общества способствует духовному становлению молодого поколения?
— Воспитание ребенка надо начинать с его матери, семьи, учителей, это задача и общественная, и государственная. Ведь на самом деле нового человека не воспитывают — он воспитывается атмосферой, в которой живет. Если между родителями не налажены хорошие отношения, а сами они не знают, что такое духовная культура, каковы правила поведения в обществе, то ребенок впитает это.
Все семена, брошенные в детскую душу, разовьются на новом уровне уже во взрослой жизни. И те проблемы, которые существуют сейчас в молодежной среде, — это болезни всего общества. Посмотрите, как ярко среди нас присутствует уголовная субкультура: в моде шансон, татуировки, мат не считается зазорным. Между тем еще Аристотель сказал: «Там, где законодатель не борется с матом, начинаются преступления».
Что еще у нас проповедуется? Вы должны быть лидерами, успешными, конкурентоспособными, говорят в школе и дома. А если нет, ценность человека перечеркнута? Это неправильно. Каждый человек нужен. Каждый может для себя счастье обрести, другим людям радость принести, быть полезным родине своей. Каждый на своем месте, и очень важно родителям, педагогам подметить таланты, которые заложены в юном человеке.
— Есть мнение, что воспитать полноценного человека новое поколение не может, ведь оно само выросло бездуховным.
— Поэтому решить проблему можно только с помощью государственных программ. Одной только церкви это не под силу. Церковь может поделиться тысячелетним опытом в воспитании людей, но в целом это задача общества и, самое главное, государства.
Вот сейчас говорят о проблемах села. Но никакими силами село не возродится, если на то нет государственной воли. Сейчас, конечно, правительство многие вещи понимает. Допустим, в гимн России возвращено понятие «священная держава». Патриотизм — это чувство очень великое, без духовной составляющей оно вряд ли может быть полным. Появились организации юнармейцев и так далее, но, наверное, это будет латанием дыр, пока на самом высоком уровне не осознают необходимость развивать человека в сфере духовной культуры.
К каждому полицейского не приставишь
— А что вы вкладываете в понятие «духовное воспитание»?
— Это воспитание совести. Мы утопаем в коррупции, потому что не развито чувство совести. Ведь к каждому человеку невозможно приставить полицейского. Совесть — вот что удерживает чиновника от соблазна свою же Родину, свой народ обворовать, забыв о том, что их судьбы вверены ему.
Фашистские настроения можно встретить на бытовом уровне: зачем, мол, жить инвалидам? Церковь к этому по-другому относится. Если человек убогий, больной, он помогает нам быть людьми. Сочувствуя, подавая руку помощи, мы тренируем чувство человеколюбия, сострадания, милосердия.
Тысячи лет народами хранились именно нравственные заповеди, которые были, по сути, инструкцией для человеческого разума. И так же в воспитании человека. Нам дан самый великий дар — мы можем познавать даже всю Вселенную. Мы думаем, что как угодно можем пользоваться этим даром. А церковь говорит: нет, если не соблюдаются нравственные законы, начинается деградация личности, начинаются страшные вещи в обществе. И совесть воспитывается для того, чтобы мысли и поступки согласовывались с этими нравственными законами. Если человек это делает, он совершенствуется.
— Какие проекты РПЦ и ваши идеи направлены на воспитание молодежи?
— У нас есть отдел в епархиальном управлении, который занимается молодежным движением, но я должен сказать, что этим занимаются вообще все. Сначала не имели такого опыта и чему-то учились у сектантов. Приезжая сюда, те первым делом шли в школы, спортшколы. Спортом начинали заниматься, языкам обучать.
Еще в советское время мы старались работать с молодежью. Тогда мы организовывали летние лагеря. Собирали детей родственников, знакомых и где-нибудь в Тверской области ремонтировали храмы. Каждый делал что умеет. Ходили за ягодами, грибами, на рыбалку. Во время завтрака, обеда, ужина беседовали, и не только на церковные темы, но и общественные, потому что все в мире связано.
Когда в 90-х годах я приехал в Сибирь, мы стали восстанавливать детские лагеря. Под Новосибирском их были сотни, некогда принадлежавших разным предприятиям, но уже брошенных, запустевших. У церкви тоже денег никаких не было, но что-то получилось. На нынешний день у нас 16 лагерей. Мы назвали это местами непрерывного образования. Дети, которые получают религиозное образование в воскресных школах или гимназиях, летом его продолжают в другой форме: изучают православную культуру, а также традиции рукоделия. У них там бисероплетение, вязание, лепка, есть народные игры, танцы.
Вместе с министерством образования проводим художественный конкурс «Красота Божьего мира», литературный конкурс «Души прекрасные порывы», всероссийский конкурс «За нравственный подвиг учителя».
У нас есть свои спортивные команды. Сотрудничаем с 14 федерациями спорта. В сентябре вместе с правительством Новосибирской области и представителями Новосибирского землячества в Москве участвуем в оборудовании площадок для детей в селах региона. Небольшие средства, но около 20 проектов в год будем осуществлять — тренажеры, детские площадки, мини-зоопарки. Мы ведем большую клубную работу, при приходах у нас более 20 молодежных клубов. Молодежь подключается к нашей социальной работе — в тех же приютах для бездомных, для матерей-одиночек, в службе паллиативной помощи.
Фото Никиты ДАВЫДЕНКО
Чтобы не было несчастных людей
— Как люди оказываются в приютах?
— Бомжи сейчас — это в основном молодежь. Во-первых, они до старости не доживают. Во-вторых, вообще сильно помолодели. Приезжают из деревень — нет жилья, не устроились нигде, образования нет.
Бывает, случайно человек попадает в такую ситуацию. Однажды приехали с мэром в приют, там женщина-врач лет сорока. Мэр спрашивает: «Вы здесь живете?» — «Нет, но жила раньше. Сейчас прихожу как доброволец, помогаю обследовать». Оказалось, с мужем развелась, квартира была оформлена на него, с работы уволили, и пошла на вокзал жить. Хорошо, увидела объявление, что можно прийти в приют. Через полгода нашла работу, квартиру сняла, в приют стала приходить людям помогать.
Есть у нас приют острой социальной помощи для матерей-одиночек. Чаще туда прибиваются девочки из детских домов. Специальности нет, работы нет, жилья нет — ребенок есть. Государство их кормит до 18 лет, а потом выпускает, и никто о них не заботится. По статистике, выпускники детских домов редко доживают до 30 лет.
Мы работаем в трех десятках детских домов, с инвалидами в том числе. Очень сложно, обстановка тяжелая. В 90-х их не кормили даже. Сейчас голодных нет, но проблема воспитания остается. Помню, мои родственники взяли мальчика из детдома — он даже на свое имя не откликался. А скажут «Ребята!» — он бежит. Никогда не попросит есть, в детдоме же все по расписанию. Занимаясь бомжами, бывшими наркоманами, алкоголиками, мы стараемся, конечно, дать им какую-то работу, чтобы они не паразитировали. Но, повторю, проблему в целом может решить только государство.
— Опросы показывают, что проблемы есть и у более благополучных выпускников вузов: работать они хотят мало, а получать много.
— Выросло поколение потребителей. Их родители в этом виновны. Например, в наше подсобное хозяйство я специально нанял человека, который вел бы курсы пчеловодов, птицеводов. Вывесили объявление в школе. Восстали родители! «Мы в навозе всю жизнь, вы хотите, чтобы и наши дети были в навозе? Мы их готовим в город!» Легко отучить человека от любви к земле, к труду, если не прививать этой любви с детства.
Все определяется целью и смыслом жизни. Сейчас это удовольствие. А кто будет созидать это общество? Я был в Америке — улицы пустые. Где все? Вкалывают. На улицах только туристы. Мы же хотим получить все, ничего не делая. Все мечтаем о красивой жизни. Но это зависит от каждого из нас. Духовность предполагает аскетику. Самоограничение. Помните, как у Солженицына: не может дюжина червей грызть вечно одно и то же яблоко. А это подход именно потребительского общества. Поэтому такое напряжение сейчас в мире, и в отношении нашей страны — борьба за «яблоко» ресурсов.
Прикрываются, однако, благородными идеями. Должны у страны быть национальные интересы. Но национализм — это очень опасное чувство. Всякие зверства делали именно националисты, потому что действуют они якобы под знаменем святого чувства. На самом деле оно извращенное — ни один человек не должен чувствовать ненависти к другому, какой бы он ни был. Мы создали в Новосибирске межрелигиозный совет из глав религиозных организаций, у нас есть совет национальных организаций Новосибирской области. Собираемся регулярно, обсуждаем важные проблемы.
Церковное понятие любви — это подвиг самопожертвования и самоограничения. Когда мы не говорим, что все мне и снова мне. А когда мы говорим: чтобы у всех было необходимое для жизни. Чтобы каждый что-то честно сделал, заработал и поделился этим. Чтобы не было несчастных людей.
