EUR 110.4943 Судьба указывает путь, но мы его проходим сами
Переселившись некогда из Татарской Республики в город Татарск, Хаби Мухамедханов ушел на войну в составе легендарной дивизии
Могущество России согласно прогнозу великого классика издавна прирастает Сибирью. А могущество самой Сибири? Откуда только на протяжении истории не подтягивались к нам люди, по воле судеб или же своей собственной! Оставались они здесь, трудились, а в военное время укрепляли ряды местных вооруженных формирований, которые вместе со всеми вставали на защиту Отечества.
«Слава 112-й Сибирской дивизии переживет века, — эту выдержку из фронтовой газеты 1943 года воспроизвел впоследствии не один школьник в своем реферате. — Пройдут годы, зарастут зеленой травой развороченные снарядами и минами поля. Новое светлое здание жизни построят дети и внуки тех, кто сейчас здесь, на передовой. А вы, поседевшие ветераны, с гордостью скажете: «Я сражался под знаменами героической 112-й!»
В неизвестность за спасением
Среди небольшого числа живущих ныне ветеранов «героической 112-й» остается Хаби Мухамедханов, у которого мы побывали в гостях в городе Татарске. Именно волей судеб он некогда оказался здесь, когда массовый голодомор, охвативший в том числе Поволжье, заставил многих пуститься в бегство.
Наш герой родился 13 апреля 1923 года под Казанью в селе Средние Кирмени. Изначально их, сыновей и дочек, было у родителей девять, но голод не пощадил почти никого: выжили только мать семейства, крепкая красавица Хусникамал, и единственный ее сынишка-подросток, Хаби. Этим составом Мухамедхановы вместе со многими земляками и отправились в середине 30-х на поиски лучшей жизни в неведомую Сибирь.
Очутившись в Новосибирске, сообразили: был по пути населенный пункт под названием Татарск, вот где стоило закрепиться! Решили на полном серьезе: раз городок так именуется, стало быть, однозначно в нем свои проживают. Татары, значит. И задумали туда перебраться, хотя средств уже не было, да и русского языка, по большому счету, беженцы не знали. А ведь без него и дорогу у добрых людей толком не выведать.
— Пешком пошли, буквально наугад, — вспоминает Хаби Мухамедханович. — Останавливались в разных деревнях: люди там на самом деле были добрые, кормили нас, на ночлег пускали, объясняли, в основном жестами, как дальше идти. А дороги-то какие были, ужас! Сейчас по ним и ходить, и ездить можно, но тогда…
Новая жизнь
Месяца полтора провели мальчишка с матерью в скитаниях, пока достигли цели. Кстати, этимологически мыслили они верно: татары действительно являлись основным населением этих мест, только давно. В XVIII веке их силами здесь возникла деревня Татарка. Позже, в ходе строительства Транссибирской магистрали, соответствующий корень перекочевал в имя собственное станции Татарской, выросшей неподалеку от этнического населенного пункта. И закрепился он, наконец, в имени города, который появился на этом месте впоследствии.
— Сегодня и сам Татарск выглядит прилично, а когда мы только в нем оказались, что было! — продолжает мой собеседник. — Грязь по колено, мрак…
Тем не менее город рос, развивался, от новоявленных рабочих рук не отказывался, и Хусникамал с сыном быстро нашли себе применение: она пошла сторожем на очередную стройку, он сперва чистил обувь, затем трудился в дорожно-строительной отрасли. И пока переселенцы не получили жилье, обитали в здании водонапорной башни.
— А в школу не пошли? — спрашиваю собеседника. — Вам же всего двенадцать лет тогда исполнилось.
— Я у себя в деревне успел четыре класса окончить на татарском языке. По-русски плохо понимал, надо было вроде как снова в первый класс поступать. Но куда в таком возрасте! Вот без среднего образования и остался. Язык постепенно сам освоил, на русском выучился говорить и читать. А вот пишу с трудом...
Где гордость, там и боль
В армию парня призвали, когда в декабре 1941 года на территории Татарска начали создавать 112-ю дивизию второго формирования: ее предшественница, дислоцированная в Перми, фактически погибла в окружении под Вязьмой двумя месяцами ранее, но ее знамя удалось спасти. Это знамя, а также означенный войсковой номер были переданы новому соединению, которое вошло в историю под именем 112-й Рыльско-Коростенской Краснознаменной орденов Суворова II степени и Кутузова II степени стрелковой дивизии.
В ее составе рядовой Мухамедханов прошел всю войну, участвовал во многих сражениях, включая легендарную Сталинградскую битву. Боевое крещение получил в августе 1942 года близ станицы Нижнечирской Сталинградской области — сибиряки понесли тогда огромные потери. Южная ударная группировка 6-й немецкой армии сумела пробить оборону дивизии, прижав ее к реке Дон. «Героическая 112-я» начала переправляться через реку по железнодорожному мосту, который тут же был подожжен градом снарядов. Чтобы не дать противнику шанса захватить мост, наши воины его взорвали. В итоге множество бойцов и техника 112-й дивизии остались на правом берегу Дона перед уничтоженной переправой. Погиб в этом бою и комдив, полковник Иван Сологуб, возглавлявший соединение с самого начала его формирования.
— Да, пришлось повоевать, — с волнением произносит Хаби Мухамедханович. — Но на тот момент мы были уже обстрелянные. Просто шли в бой, выполняли приказ, о страхе не вспоминая.
Солдат не скрывает: пожалуй, самым жутким из всех его фронтовых впечатлений стало первое, полученное сразу же, как он и его товарищи оказались на линии огня.
— Нас привезли в Рязань, мы сошли с эшелонов, отправились дальше по степям пешком груженые — с патронами, гранатами… Были уверены, что это все еще учения, что сейчас нам объяснят, как действовать дальше. Не объяснили. Зато всюду начали рваться снаряды, самые настоящие. Никто нас об этом не предупредил, и мы не сразу смогли оказать достойное сопротивление. Многие, конечно, испугались, попытались убежать. Но командиры их быстро остановили — и на расстрел за измену Родине…
Комок заметно подступает к горлу 91-летнего ветерана. Напряженная пауза.
— Ну какая измена?! — в сердцах бросает он. — Пацанам по восемнадцать лет, в основном все из деревень, никогда военному делу не учились. Ладно, если ты действительно предатель и трус. Но если просто мальчишка, который еще пороху в жизни не нюхал? Сколько их вот так положили свои же…
И вновь пауза. Да, героические страницы нашей истории сопряжены с подобными фактами, что сегодня общеизвестно. Но это, как говорится, отдельная тема.
Укрепляя собственный тыл
— Вы получили ранение… — осторожно нарушаю внезапно затянувшуюся тишину.
— Глаз я уже после войны потерял, на работе. Стружка металлическая попала. Тогда ведь никаких защитных средств не было, вот и травмировались люди чаще.
Демобилизовался Хаби Мухамедханов в 1947 году. Победу встретил в Германии, где до указанного срока еще дослуживал. Вернулся домой, работать пошел в вагоноремонтное депо: сначала слесарем, потом за ударный труд повысили его до начальника сборочного цеха. А вскоре и семьей обзавелся.
Приехала как-то к родственникам в Татарск из Кыштовского района юная краса Марфугия, по отцу Исламовна. Познакомился с ней вчерашний фронтовик на молодежной гулянке. Да и прислал сватов на следующий день.
— Забрали меня, — улыбается его верная супруга, с которой Хаби Мухамедханович вот уже 65 лет неразлучен. — Я не противилась: думаю, значит, так надо! Было мне восемнадцать лет.
— Свадьбу-то сыграли?
— Ой, да какая свадьба… Собрались родней, чай попили — и все. Жили мы первое время в тесной избушке вместе со свекровью, там родились трое наших детей: старший сын Нургалей, дочь Альфинур и младший — Хамидулла. Я так же устроилась на железную дорогу, от которой мы затем получили квартиру и всей большой семьей туда переехали. Свекровь нам здорово помогала, весь дом на ней держался, светлая ей память…
Живое слово — учебник истории
Сегодня давно повзрослевшие дети Мухамедхановых живут с семьями в других городах, но стариков не забывают — часто приезжают в Татарск. Так, Альфинур, окончившую в свое время Омский государственный институт физкультуры, ныне заведующую спортивной детско-юношеской школой олимпийского резерва в городе Белоярске (ХМАО), удалось застать в гостях у родителей.
— Часто вам папа рассказывал о войне?
— Конечно, и мы, дети фронтовиков, с интересом слушали родных, изучали по их рассказам историю, характеры людей, многие закономерности жизни пытались понять. Да, папе многое тяжело вспоминать, особенно теперь, когда запас здоровья уже не тот — от волнения сердце сильно бьется… Но он действительно гордится тем, что воевал под знаменами 112-й дивизии, и убежден: каким бы ни был Сталин, какими бы ни были при нем порядки, все же под его началом народ сумел отстоять страну и одержать победу. Отец никогда не держал на судьбу обид.
Среди наград Хаби Мухамедханова — орден Отечественной войны I степени, а также орден Дружбы народов, которого ветеран удостоен за большие заслуги в укреплении дружбы и братского сотрудничества социалистических наций и народностей, за значительный вклад в экономическое, социально-политическое и культурное развитие Союза ССР и союзных республик.
— А на судьбу, которая вас привела в Татарск, тоже не обижаетесь? — вновь обращаюсь к нашему герою.
— При чем тут судьба? — оживляется он. — Мы сами сюда пришли!
АКТУАЛЬНО
