EUR 108.8705 Монета за каторгу
Эта легенда родилась совсем недавно — в 1960 году, после находки рабочих Сузунского леспромхоза. Лесорубы вели плановую заготовку леса в районе бывшего участка Кубань (теперь Нечунаевка). Пила упорно не шла, звенела, как по металлу, а когда в конце концов дерево распилили, то из дупла вывалились кости человека и железные кандалы. Без сомнения, несчастный совершил побег с Сузунского медеплавильного завода, потому что другого острога в этих местах никогда не было…
…Ночь выдалась, как назло, лунная. Он понимал, что его выдала тень — неестественно длинная в свете восходящего ночного светила. Сторожевая собака завыла, стражники всполошились. Сейчас пойдут проверять всех каторжников и тогда… Бежать было трудно — болото, да еще и кандалы. С трудом он выбрался на пригорок, здесь бы и передохнуть, но за спиной уже лай собак, бряцание оружия. Нет, останавливаться нельзя. Еще с час он продирался сквозь заросли вековой тайги. «Все, это конец, — мелькнула мысль, — найдут — запорют». Он прислонился к большому дереву, закрыл глаза. «Угу!» — ухнуло где-то сверху. Он вздрогнул, поднял голову и понял, что напугала его лишь птица. Тут же заметил огромное дупло. На размышления времени не было, он из последних сил взобрался на дерево и скользнул внутрь. Дупло было как раз, чтобы поместиться в нем стоя. Еще всю ночь слышал он голоса стражников, сбитых с толку его исчезновением, а потом забылся. Солнце пробудило в нем жизнь и надежду. Выбраться, и вот она — свобода. Он попробовал пошевелиться и только тут понял, что ни руки, ни ноги не слушаются. Сам того не подозревая, он попал в западню…
Строительство медеплавильного завода и монетного двора на реке Нижний Сузун началось в 1764 году по именному Указу императрицы Екатерины II. Подобных заводов в России к тому времени было уже немало, а вот монетных дворов только два — в Петербурге и Екатеринбурге. Для чего же императрице понадобился третий монетный двор, да еще и в далекой Сибири? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно читать легенды. Старший сын Никиты Демидова Акинфий уже в 1742 году открыл в Алтайском крае знаменитый Змеиногорский рудник, давший несметные богатства: здесь руда встречалась с драгоценными металлами. Выписав из-за границы мастеров на Колывано-Воскресенские заводы, Демидов в 1744 году получил на них впервые, так сказать, официальным путем слиток до трех пудов весом. Так как плавка серебра тогда являлась прерогативой казны и воспрещалась частным лицам, то Акинфий мог опасаться, что у него отнимут богатейшие серебряные рудники. Рассказывают, что однажды во дворце Акинфий, допущенный туда благодаря своим связям, играл за одним столом с императрицей Анной Иоановной. Демидов рассчитывался по проигрышу новенькими монетами. «Моей или твоей работы, Никитич?» — спросила партнера с двусмысленной улыбкой императрица. «Мы все твои, матушка-государыня, — уклончиво, но ловко ответил Демидов. — И я твой, и все мое твое!» Недолго пришлось Демидову чеканить монету, «воровски» добывая серебро. В 1745 году прибыл на Колывано-Воскресенские заводы опытный в горном деле бригадир Беер. Плавка серебра была начата под его наблюдением, а приказчики Демидова устранены. И в декабре того же года Беер привез в Петербург 44 пуда алтайского золотистого серебра. Из этого серебра, как из «первоприобретенного», сделали раку для мощей св. Александра Невского. В 1747 году Колывано-Воскресенские заводы были окончательно взяты в государственную собственность от Демидовых. Наследникам Акинфия уплачена за них крупная сумма. Екатерина II, взойдя на престол, понимала, что необъятные просторы Сибири хранят еще много сокровищ, а значит, и неровен час, найдутся люди, готовые чеканить фальшивые монеты.
Первые сибирские заводы работали на древесном угле, поэтому из-за уничтожения лесов в окрестностях алтайских рудников новые мануфактуры приходилось строить в более северных районах.
Место под строительство было выбрано не случайно. Река Нижний Сузун служила не только водным путем, но и позволяла использовать энергию воды через устройства водоналивных колес. Обширные лесные угодья служили и строительным материалом, и топливом. Кроме того, найденный в окрестностях известняк использовался как флюс (известковый не пережженный камень) при выплавке медной руды. Богатыми были и месторождения глины, из которой изготавливался огнеупорный кирпич. И все-таки главной причиной строительства медеплавильного завода именно в том самом месте, где река Пивоварка впадает в Нижний Сузун, было наличие рабочей силы из числа приписных крестьян окрестных деревень. Забегая вперед, хотелось бы заметить, что приписка к заводам, отработка были для крестьян хуже смерти. Люди бежали из деревень в глухие места. Никто не хотел быть отнесенным к разряду приписных.
Строительство начали в мае 1764 года. Но уже 14 июня 1765 года, «новопостроенный для передела денежного Нижнесузунский завод от нечаянного случая сгорел». Сейчас уже сложно сказать, что послужило причиной пожара — стихия природы, умышленный поджог или в самом деле несчастный случай. Более трех веков отделяют нас от тех исторических событий. Между тем лучшего места для завода найти было невозможно и строительство возобновилось. На подводах и по реке доставлялось новое оборудование, основные стройматериалы были под рукой. Руководил всем гидротехник Колывано-Воскресенских заводов Д.Ф. Головин. Кроме сотен крестьян из близлежащих деревень, на строительстве трудились 11 мастеровых из Петербурга, 29 — из Екатеринбурга, 36 человек были выписаны с Павловского завода для укладки печей и горнов. Образцом послужили медеплавильный завод Колывани и Екатеринбургский монетный двор. В сентябре 1766 года строительство было завершено и началось непрерывное совместное функционирование единого Сузунского заводского и монетного комплекса.
Завод состоял из четырех отделений — расковочное, плющильное, прорезное и печатное. Рабочие кадры делились на три группы. Первую составляли прикрепленные к заводу работники на жалованье — служащие, канцеляристы, мастеровые. Численность мастеровых колебалась от 138 в 1766 году до 3137 — в 1848. От их нелегкого труда и зависело качество выплавляемой меди. Кроме меди плавили серебро, производили чугун, а также изготовлялись разнообразные предметы: от медной посуды, гирь и наковален до орденов и медалей. Близость Московского тракта и хорошо налаженные связи с ним — сухопутные и водные — позволяли с минимальными затратами отправлять готовую продукцию. До 1800 года работали в две смены по 12 часов: с 4 часов утра до 16 часов вечера и с 16 — до четырех. Только представьте, 12 часов у медеплавильной печи! И лишь с 1800 года на всех заводах был установлен трехсменный рабочий график.
Ко второй группе относились приписные крестьяне, которые работали в счет подушной подати, или оброка, два-три месяца в год. В основном они выполняли вспомогательные работы: вырубка дров, подвоз штейнов, доставка руды со Змеиногорских рудников Алтайского края. Численность приписных крестьян достигала 5 тысяч человек.
Третью группу составляли вольнонаемные люди, каковых, впрочем, было немного. Дело в том, что по правилам, установленным еще при Петре I, приписные, отрабатывая подати, должны были получать определенную плату за труд (10 копеек конный работник и 5 копеек пеший в день). Эта незначительная плата, несмотря на изменившиеся к невыгоде крестьян экономические условия, удерживалась в течение долгого времени. Заводчики заставляли приписных работать за ничтожное вознаграждение и сверх отработанной подати. Их подвергали свирепым наказаниям, нередко оканчивавшимся смертью. К примеру, внук Никиты Демидова (родоначальника) Никита Никитич в предписании своим заводским управителям приказывал «рассекать плетьми в проводку» мастеровых и приказчиков за малейшие упущения и грозил «искоренить род и не оставить праху канальского, упрямого и нечестивого». Эти страшные угрозы не оставались пустыми словами. Виновные томились в заводских подвалах с женами и детьми. Сузунский медеплавильный завод хоть и был государственным, но из общих правил не выпадал. За нарушение дисциплины судили военным судом. За малейшие проступки — наказание розгами. Уходили с завода только при полной нетрудоспособности. Производство меди выделяло вредные для здоровья газы: мышьяк, серу и др. В результате жить после ухода с предприятия мастеровому оставалось уже недолго.
Кроме них, на заводе работали и каторжные, которые постоянно были в ручных и ножных кандалах. В казармах в недолгие часы отдыха их прикрепляли к нарам — чтоб исключить всякую возможность побега. Но побеги все-таки были. Свидетельство тому — жуткая находка, сделанная лесорубами в 1960 году.
Сузунский монетный двор был окружен острогом — высокой оградой из поставленных один возле другого столбов и имел форму четырехугольника. И денно и нощно территория охранялась караулом, и по внешнему виду монетный двор напоминал тюрьму. С 1766 года, то есть с самого запуска в строй медеплавильного завода, по именному Указу императрицы Екатерины II чеканилась только «особливая сибирская монета». Ее чеканили сначала вручную, а затем при помощи конных приводов. Хождение монета имела лишь на территории Сибирской губернии, а также предназначалась для торговли со странами Средней Азии. Эксперимент удался. Выгода была налицо. И вот уже именным указом Екатерины II от 7 ноября 1781 года повелено: «Сибирскую монету впредь не делать, а делать монеты по образцу екатеринбургских». Это означало, что Сузунский монетный двор был переведен из масштаба региональных в общероссийский и вполне мог начать чеканить общеимперские деньги.
Сибирская монета отличалась от общеимперской внешним видом. На лицевой стороне помещался вензель Е под ним буквы КМ (колыванская медь), на обратной стороне (реверсе) был изображен герб Сибири — два соболя, державшие в лапах овальный щит, увенчанный короной, с обозначением достоинства монеты. Сначала монеты выпускались достоинством: 1 копейка (деньга), 2 копейки ( полушка), 10 копеек (гривенник).
Лицевая сторона общеимперской монеты знакома, пожалуй, каждому ребенку. На деньге и полушке изображен Георгий Победоносец. На монетах большего достоинства — двуглавый орел. В те времена здесь же находился и номинал монеты и буквы КМ. А на реверсе было изображение Екатерины II в венке. Впрочем, с 1831 года на монетах стали уже печататься буквы СМ (сузунская медь).
Надо сказать, что обшероссийские медные монеты тех лет отличаются от нынешних и весом, и размером, не говоря уже о конвертируемости. К примеру, чтобы увезти тысячу монет медных денег, потребовалось бы не менее трех телег. Надо сказать, что Сузунский медеплавильный завод и монетный двор принадлежали к крупнейшим предприятиям цветной металлургии тех лет. Вырабатываемая здесь монета полностью покрывала расходы на содержание всех алтайских заводов и рудников и еще даже давала прибыль. Просуществовал единственный в Сибири монетный двор немногим менее ста лет.
В 1847 году в ночь с 6 на 7 декабря произошел пожар. Комиссия, приехавшая на пепелище, вынесла свой вердикт — восстанавливать экономически невыгодно. Что же послужило причиной второго пожара? Сие тоже остается тайной.
Окинув взором те смутные времена, можно лишь строить версии и предположения. Вот лишь одна из них. Монетные дворы, а также печатные станки для бумажных денег, золотые запасы лучше всего иметь где-нибудь поближе к столице — месту обитания царствующих особ, генеральных секретарей, диктаторов или президентов. Поэтому можно предположить, что Сузунский монетный двор был сожжен, и, увы, останется единственным в истории Сибири — первым и последним.
Поселок Сузун — один из старейших населенных пунктов Новосибирской области. Своим возникновением он обязан строительству медеплавильного завода и монетного двора. Одновременно с развитием предприятия строились улицы, площади, жилые дома. На левом, высоком, берегу реки Нижний Сузун строилась церковь Вознесения Господня. Самым грандиозным строительством были мосты для сдержания льда и плотина, перегородившая реку. Большинство из тех построек не пощадили безжалостное время, а также пожары, которые в лесном сузунском царстве-государстве были не редкость как в те далекие времена, так и в эти. Медеплавильный завод после пожара на монетном дворе проработал до 1914 года. После отмены крепостного права (то есть утраты дешевой рабочей силы) многие государственные предприятия начали приходить в упадок. Постепенно снижались показатели плавок, завод стал нерентабельным, и в конце концов все движимое и недвижимое имущество распродали с молотка. Поселок стал жить своей независимой от завода жизнью, пройдя сквозь вихри войн, революций, перестроек и переделов.
Сейчас Сузун — это уютный провинциальный городок, весь утопающий в зелени, со своими бедами и радостями, проблемами и заботами, а также многовековой историей, которую здесь хранят. На том самом месте, на берегу реки Пивоварки, где когда-то стоял дом управляющего медеплавильным заводом и монетным двором, сейчас находится Сузунский краеведческий музей. Создавался он на общественных началах горсткой людей, неравнодушных к истории родного края, преисполненных желанием сохранить память о давно минувших столетиях для своих потомков.
АКТУАЛЬНО
