EUR 116.1410 В жанре очного знакомства
Невооруженным взглядом можно было заметить, что заявленная тема в такой разноуровневой и разновекторной (по своим ожиданиям относительно встречи) аудитории неизбежно превратится в полемику—не полемику, но спор: должна ли литература учительствовать, наставлять, назидать или…
Первой огонь на себя вызвала прозаик, автор остросюжетных романов Полина ДАШКОВА:
— Мое глубокое убеждение: ничему она учить не обязана, иначе она перестает быть литературой. Желательно, конечно, научить читателя думать. Любое другое учительство уничтожает чудо. И тут вспоминаются слова Марины Цветаевой, заметившей, что «за границей поэзия — десерт, а в России — хлеб».
Ремарка, понятная профессионалам, — тем, кто ежедневно сидит за компьютером, один на один со своими мыслями и текстом, который надо «родить», и представляет, каким этот текст должен быть в идеале или хотя бы «добротным», чтобы не вызывать у самого себя комплекса плохо сделанного дела… Тем, кто не раз размышлял, как «наше слово отзовется»; у кого на слуху и на памяти многочисленные дискуссии на эту тему; кто читал статью Виктора Ерофеева «Поминки по советской литературе» в «Литературке» и следил за грандиозной вокруг нее полемикой…
Поэтому предшествующее первым высказанным мнениям на тему «учительства литературы» вступительное слово ведущего — Валерия ВОСКОБОЙНИКОВА, автора исторических биографий и шестидесяти книг для детей, было чрезвычайно взвешенным и дипломатичным. Он, много лет преподающий студентам историю детской литературы, имеющий сам четверых детей, и то считает, по его словам, эту тему «таинственной». И для него загадка, чему учит литература. С одной стороны, как одно из главенствующих искусств, она лишь отраженное сознание автора, а с другой стороны — большая часть человеческих знаний на самом деле передается много веков именно через книги. И еще в XVII — XVIII веках надеялись, что литература может «сильно выучить людей». Но сказать уверенно и однозначно — как о литературе классической, так и о современной, — чему она учит и как, очень сложно…
Его мысль развила Лола ЗВОНАРЕВА, критик, эссеист, главный редактор журнала «Литературные незнакомцы», автор недавно вышедшей монографии о Симеоне Полоцком, просветителе XVII века, учителе при дворе царя Алексея Михайловича. А резюме было таким: можно полагать, если бы ученик Полоцкого царевич Петр Алексеевич читал другие книги (а не те, что рекомендовал ему учитель), возможно, он не стал бы Петром Первым…
Говорить о прямой «учительской функции» литературы не рискнул и писатель-фантаст, автор романов «Ночной дозор» и «Дневной дозор» Сергей ЛУКЬЯНЕНКО. Пояснив, что читатель в процессе чтения сторона не пассивная, послушно воспринимающая чужие мысли и уроки: «Да, он один на один с книгой, но все равно по существу это диалог писатель — читатель». Хотя если сравнивать с кино, то, по мнению Лукьяненко, последнее влияет на зрителя более результативно (и в хорошем, и в негативном плане). «Кино — пропагандист, а книга — наставник», — заключил автор произведений, экранизация которых стала заметным событием в российском кинематографе последних лет.
Вопрос «ребром», хотя и очень деликатно, в продолжение разговора поставила ученый-филолог Новосибирского педуниверситета Людмила ТАГИЛЬЦЕВА. Она попросила гостей-литераторов на примере детской литературы все-таки объяснить, как они сопрягают в своих книгах «дидактику и эстетику», то есть пытаются донести до читателя какие-то нравственные посылы, не в ущерб художественности.
Прозаик Борис МИНАЕВ, автор «всего двух книг для детей» (но, по мнению присутствовавших здесь библиотекарей, «зато каких!») — «Детство Лёвы» и «Гений дзюдо», ответил на вопрос так: «В этих двух книгах (повествование идет от первого лица) нравственная задача выглядела вот как: я вспоминал этого ребенка, каким я был когда-то, и проходил с ним весь путь его самых сложных переживаний и впечатлений». Задачи, которые ставит перед собой писатель в детской литературе, по мнению Минаева, ничем не отличаются от тех, что задумывает автор самой серьезной, самой что ни на есть «взрослой» книги. Может, только выполнять он их должен несколько иначе: «Детский писатель четко формулирует и в легкой, прозрачной форме реализует философскую проблему, которая волнует его самого и которую он хотел бы донести до своего читателя». Его поддержали Лола Звонарева и Валерий Воскобойников: «Нашей детской литературе не хватает такого взгляда на ребенка, как на взрослого человека».
На новый виток полемичности разговора: «И все-таки, чему современная литература учит и учит ли вообще?» попытались вывести встречу новосибирцы — писатель Геннадий ПРАШКЕВИЧ и директор Новосибирского филиала Российского фонда культуры Вячеслав ГАВРИЛОВ.
Однако поэт Алексей АЛЁХИН, главный редактор журнала «Арион», склонен считать, что литература призвана скорее создавать в воображении и сознании читателя «некую гармоничную картину мира», которая и станет его внутренней — этической и эстетической точкой отсчета, нежели впрямую «научать, как надо поступать».
Гостя поддержал председатель Новосибирского Пушкинского общества Олег КУЗЬМЕНКОВ. Он соотнес вопрос «Чему учит литература?» с известным высказыванием: «История ничему не учит, она наказывает за её незнание». То есть, по его мнению, надо ратовать не столько за учительскую роль изящной словесности, сколько за саму литературу и ее союз с читателем, чтобы он не распался, теснимый телевидением и массовой культурой как таковой... Потому что сам процесс чтения — это культурный феномен: преобразование в мозгу читателя «крючочков и чёрточек», напечатанных на бумаге, в мысли и образы. «Если этот чудесный аппарат в мозгу современного человека атрофируется, непоправимо переродится его сознание, и это непоправимо — он будет воспринимать только «готовые», то есть навязываемые кем-то другим образы…»
Новосибирский поэт Александр ЧЕХ высказался за необходимость учительства в литературе и нашел, на его взгляд, несколько удачных примеров «воспитательного» воздействия произведений на читателя. В их числе стихотворение Константина Симонова «Жди меня».
Алексей Алёхин не согласился: «Жди меня» — не инструкция по поведению дамы в тылу. Это слепок человеческого — в данном случае симоновского — мироощущения в отношении к женщине, которую он любил. И солдаты носили это стихотворение в нагрудных карманах именно потому, что написано оно с живым чувством, конкретно, ярко, а не оттого, что его строки могли научить другую конкретную женщину верности».
…Стороны некруглого «круглого стола» то сходились в общем отрицании некоторых явлений в современном искусстве, то вновь расходились во мнениях относительно того, что литератор обществу и миру «должен». На высоте, как профессиональные посредники между пишущими и читающими, оказались библиотекари — хозяева из областной научной библиотеки и их коллеги из областной юношеской, которые, в частности, очень высоко отозвались о книгах Бориса Минаева, и привели в качестве примера абсолютно «пустого чтения» реальную книжку в стихах о том, «как правильно чистить зубы и как полезно есть морковку»…
…«Литературный экспресс» привез в Новосибирск, как принято говорить, «живых» писателей. Из столицы. Чьи имена и книги кто-то знал в большей, кто-то в меньшей степени. Они, несмотря на свои высокие лауреатские звания самых престижных литературных премий, априорно и принципиально не претендовали на «круглом столе» на роль оракулов. И дискуссию, в которой, по словам Лолы Звонаревой (кстати, доктора исторических и кандидата филологических наук), была продемонстрирована «самодостаточность и значительность личности каждого её участника», можно считать замечательным фактом очного знакомства. А оно предполагает новые встречи.
АКТУАЛЬНО
