EUR 114.3149 Эта пленительная «Баядерка»
Редакцию, получившую в силу своих достоинств признание во всем мире и ставшую (в качестве образца-основы) самой популярной в современном театре. Соавторы Зеленского в создании нового спектакля — музыкальный руководитель постановки и дирижер Андрей Данилов, известный грузинский сценограф Давид Монавардисашвили, знаменитый историк моды, художник по костюмам Александр Васильев и художник по свету Владимир Лукасевич.
Древнеиндийские жрецы-брамины, исполнительницы ритуальных храмовых танцев — баядерки, факиры, воины, раджа — вот экзотические персонажи экзотического и тем самым издавна притягательного для европейцев мира, в котором и разыгралась трагическая история любви баядерки Никии и военачальника Солора. За 130 лет своего сценического существования, разумеется, трактовавшаяся по-разному: от мистического возмездия за клятвопреступление против любви до сугубо социальных, иерархических причин случившегося. И, конечно же, в зависимости от индивидуальных особенностей исполнителей, отличавшаяся многообразными эмоциональными красками и смысловыми нюансами...
В новосибирской «Баядерке» 2007 года тон в восприятии спектакля с первых минут, безусловно, задает щедрая живопись декораций Давида Монавардисашвили, где будто залитая солнцем охра величественных стен храма обрамлена зеленью тропического леса, изображенного с некой поэтической избыточностью, перекликающейся, скажем так, с традициями сценографических опытов мирискусников. (И поэтому, когда во втором действии главный герой пересекает сцену, восседая на красивом, откровенно бутафорском слоне, это смотрится не просто органично, но по театральному стильно. Что мгновенно улавливает публика, отнюдь не «по глупости» дружно аплодирующая придумке художника, словно виртуозному танцевальному пируэту.)
Гармоничны, на мой взгляд, и сценические костюмы, созданные Александром Васильевым, интересны (порой достаточно смелые) их колористические решения — как у солистов, так и у кордебалета, а также живописные сочетания внутри картин и в спектакле в целом. Заметим: в третьем акте («Тени») балерины одеты в короткие белые пачки, что одновременно подчеркивает их принадлежность к «видениям» и к классическому «белому балету». (Хотя, впрочем, это в большей мере постановочное, нежели костюмное решение.)
Сама же история обманутой баядерки на сцене Новосибирского театра оперы и балета получилась чрезвычайно человечной — здесь нет злодеев, правых и виноватых: в этом спектакле миром правит любовь. И она права во всех своих проявлениях — любви как предначертания и судьбы (Никия); любви-ослепления, сродни безумству, — у Великого брамина; любви — счастливого дуэта, дающего ощущение жизни как полета (Солор и Гамзатти). Во многом подобную трактовку, мне кажется, предопределили дарование и личность самого Зеленского (блистательно исполнившего в первом спектакле партию Солора), чей танец всегда одухотворен и, следовательно, герой полон внутреннего благородства. (Такие наблюдения новосибирцы могли сделать в течение сезона по выступлениям Игоря Зеленского в «Лебедином озере», балетах «Аполлон Мусагет» и «Шехеразада»... А прежде критика отмечала, что в его Альберте («Жизель») акцентируется «не благородство родословной, а благородство души».) Поэтому измена Солора-Зеленского баядерке здесь не предательство и вероломство, а искреннее увлечение юной Гамзатти и в самой малой степени — подчинение воле «вышестоящего» раджи.
Гамзатти — дочь раджи (в достойном уровня спектакля исполнении учащейся хореографического колледжа Кристины Старостиной) — на самом деле настолько юна, прекрасна, непосредственна в выражении первого чувства (и уверена в нем!), что понятна влюбленность в нее Солора с первого взгляда, а у зрителей не возникает противоречий в одновременной симпатии к обеим героиням... Это просто «разные любови»: открытая, солнечная по мироощущению, с детским упрямством и невозможностью от нее отказаться — у Гамзатти, и глубокая, потаенная, роковая — с невозможностью без этой любви жить — у Никии. (На первой премьере ее танцевала Елена Востротина — балерина петербургской школы из Дрезденской Штаатсоперы.)
А вообще в этом спектакле — большом классическом балете, всё — даже самые драматичные моменты — жизнеутверждающе празднично. Ласкающая сердце и слух (чуждая каких-либо ориенталистских соблазнов) музыка Минкуса в исполнении оркестра под управлением молодого, талантливого и, к счастью, судя по всему, прочно обосновавшегося в НГАТОиБ дирижера Андрея Данилова. Красивая и яркая хореография: спектакль подобен ожерелью из великолепных танцев — настоящих хореографических жемчужин, которые и солисты, и кордебалет доносят до публики во всем блеске. В их числе сложный и эффектный танец Золотого божка (Роман Полковников); ритуальный танец Никии («со змеей») в сцене помолвки Солора и Гамзатти; изначальный (от Петипа) «хит» третьего акта — сцена «Теней» в завораживающе рифмованном исполнении тридцати двух балерин. Партию Солора постановщик, исходя из собственных возможностей, усложнил фантастически красивыми — полетными — прыжками в финальной сцене.
Еще одним (вкупе со сценографией) невероятно впечатляющим пластическим компонентом новой постановки стала сама эта сцена — разрушение храма. Под ударами стихий, грома и молний, а точнее, гнева богов, наказавших Солора за отступничество от клятвы, данной Никии, над священным — храмовым — огнем. Мигающий в ритме грозовых всполохов свет выхватывает на мгновение из темноты фигуру мятущегося Солора и вновь гаснет. Этот многократно повторяющийся и абсолютно авангардистский для классики механистически нервный ракурс в данном случае — находка постановщиков, усиливающая и без того грандиозный эмоциональный накал финала...
Новая «Баядерка» прекрасна, и она несомненно знаменует удачу, которая выпала новосибирскому балету с приходом чуть более года назад в качестве арт-директора Игоря Зеленского — классического танцовщика мирового уровня, имеющего также огромный репертуар в постановках Бежара, Пети, Баланчина. Потому что эти обстоятельства очень хорошо сочетаются с творческим опытом, накопленным балетной труппой НГАТОиБ за последнее десятилетие. Я имею в виду как аутентичные классические постановки Сергея Вихарева, так и поиски в сфере современной хореографии совместно с Аллой Сигаловой, Кириллом Симоновым и Алексеем Мирошниченко. Что означает: у труппы есть достойный и разноплановый багаж, который помог найти общий язык с новым руководителем в считанные месяцы. Пример тому — две подряд блестящие премьеры: современный балет «Шепот в темноте» (хореограф Эдвард Льянг) и вот теперь — совершенно пленительная классическая «Баядерка».
АКТУАЛЬНО
