Боль страны, потерявшей общую идею

Наступило духовно смутное время. Нет властителей дум. Нет единящей общество национальной идеи. Для России это противоестественное состояние. Духовное смятение особенно остро переживает творческая интеллигенция. Она потеряла свое высокое место и предназначение в обществе, стала нищей среди богатых, которым она не нужна. И, что совсем тяжело, стала терять веру в себя.

Вот как сложившееся положение применительно к литературе характеризует один из самых мудрых российских писателей — Фазиль Искандер. «Воцарение демократии в России лучше всех коммунистов убило в людях мечту о демократии. Русская литература так устроена. Она всегда воображала, что Россия недостаточно благоустроена (что в действительности и было), и надо что-то делать, к чему-то звать. И это навсегда осталось в крови русского писателя. А сейчас куда и к чему звать — непонятно» («Аргументы и факты», 2001 г., № 31, с. 3).

Тот же мотив в словах кинорежиссера Алексея Германа: «Я понимал смысл самого себя, понимал, зачем я нужен. Теперь — нет. Кому рассказывать правду и кому она нужна?» («Известия», 2003 г., 19 июля, с. 7). А кинорежиссер Сергей Юрский говорит об «оглохшем мире». «Иногда мы заблуждались, нам казалось, что мы говорим важные вещи. Но, по крайней мере, мы этим жили, мы этим были наполнены. Потом пришли пустые поколения, а потом пришли поколения, которые хвастались своей пустотой» («АиФ», 2003 г., № 18, с. 14).

Приведем и еще несколько высказываний российской творческой интеллигенции. Валентин Курбатов, член правления Союза писателей России: «Сгорел народ в пламени потребления... «Что-то кончилось» — чувствует каждый из нас, и это «что-то» столь существенно, что мы вот-вот потеряем себя, сойдя на историческую обочину, потому что государство сильно не массой оружия и не длиной нефтяной трубы, а народом, интеллигенцией, которые в России всегда были неотрывны. Когда оба эти «класса» смешиваются в нечто однообразное, в мутную лавочную взвесь, они становятся просто «населением»... История тоже сгорела в пламени потребительства... Душа уже знает — «что-то кончилось»... В старый дом мы уже не вернемся, потому что этого дома нет — дух не реставрируется. И заключение — среди общего жадного искания «прав человека» должно найтись место высшему русскому праву — праву на обязанность перед Богом и Родиной» («Общество и здоровье», 2004 г., № 1 (4), с. 9).

В России духовный кризис на рубеже XX и XXI веков обрел крайне острые формы. Так уж мы, россияне, устроены: если верим — то безоглядно, если бунт — «бессмысленный и беспощадный», если молиться — то лоб расшибить. Но то, что происходит в нашей стране, лишь русская версия глубокого кризиса западной цивилизации. Весьма примечательны в этом плане высказывания Вячеслава Иванова в статье «XXI век — без крупных личностей». Он пишет: «Одной из общих проблем, я думаю, является некоторое измельчание культуры... Одна из причин, которая касается и нас (России. — П. О.), — это смещение ценностей. Все меньше людей интересует знание, отвлеченное от непосредственных практических приложений. В Америке никто не даст денег, если исследование не имеет узкоприкладного направления... Почему вдруг философия или поэзия перестают быть важными для людей? ...Сейчас большая проблема — отсутствие крупных людей. Даже не потому, что они сделали в науке, а по их человеческой величине!» («Общая газета», 1997 г., 3 — 9 апр., с. 9).

Высказанные суждения можно существенно расширить. Где на рубеже третьего тысячелетия такие светлые личности, как Сергий Радонежский, Франциск Ассизский, Гус, Лютер, Ганди? Где те высокие пастыри от науки и культуры, кого можно было бы поставить, если не в один ряд с Галилеем, Коперником, Бруно, Петраркой, Шекспиром, Данте, Пушкиным, Толстым, Достоевским, Менделеевым, Пироговым, Вавиловым, то хотя бы в близкий к ним ряд?

Со времени прихода к управлению страной команды В. В. Путина начинается восстановление политической силы и авторитета государства российского, идет подъем экономики, принимаются широкие социальные программы. Но до восстановления потенциала духовных сил народа еще далеко. Не так давно Даниил Гранин писал: «Сейчас царит культ людей, которые имеют деньги... Культ молодежи, которая веселится в столичных кабаках... Все у нас на продажу... Да, дворцов все больше. Но рядом с ними люди все время роются в помойках... В наше время не к кому прислониться душой... у народа потеряна идея жизни. Куда мы идем? В чем наша цель?» («АиФ», 2004 г., № 46, с. 3).

Не будем преувеличивать масштабы отката. Москва элитная — еще не вся Москва. И Питер элитный — еще не весь Питер. А Москва и Питер — еще не вся Россия. Не вся молодежь веселится в кабаках и тусуется в дискотеках. Есть совсем другая молодежь. Возьмите, например, телепередачу Юрия Вяземского «Умницы и умники». Какие не только умные, но красивые душой ребята! Нельзя не вспомнить чудовищное злодеяние и вместе с тем проверку России на ее духовную прочность — Беслан. Каких сильных духом, прекрасных детей Беслана мы увидели!

Нет, не разрушено духовное поле российского общества. А пена — она сойдет. Надо духовно собирать Россию, вернуть России ее былинную духовную мощь. Вот новое знамя созидания творческой интеллигенции России.

«Воцарение демократии в России лучше всех коммунистов убило
в людях мечту о демократии. Русская литература так устроена. Она всегда воображала, что Россия недостаточно благоустроена (что в действительности и было), и надо что-то делать, к чему-то звать. И это навсегда осталось в крови русского писателя. А сейчас куда и к чему звать — непонятно».