«Шагнула» из самолета

на следующий день мы в эту школу записались и даже пришли на первое занятие, которое проходило в седьмой школе. Конечно же, поначалу никто не верил, что мы будем усердно заниматься и тем более начнем летать. Но, как и другие упрямые русские люди, которые все делают всем назло, мы со Светкой все же проучились там целых три месяца. А вскоре началась и практика...

— Мама-а-а-а! Посмотри, сколько у меня синяков! Не трогай! Больно! Нет, не побили меня, нет, не падала я нигде. Да в летной школе я была! Откуда они? Мы на «подвесной» немножко повисели...

Вот примерно с такими возгласами возвращалась я домой в течение всех зимних каникул. А вначале мне даже хотелось «повисеть» в так называемой подвесной системе или на тренажере для прыжков с парашютом. Забавное это занятие... особенно если наблюдать со стороны.

Если парашют не раскроется, не нервничайте. Скажите сами себе: «Ну и фиг с ним! Судьба, значит, такая», — именно эти слова нашего инструктора Бориса Алексеевича Чернопятова вспоминала я, идя на аэродром в утро, когда должна была впервые на высоте тысяча метров «шагнуть» из самолета с шестнадцатью килограммами за спиной. Из дома я уходила, можно сказать, героем, со словами: «Нет, не боюсь! Да чего бояться, там ведь запасной есть, он-то точно раскроется...» Но на самом деле я успокаивала не своих родных, а саму себя.

...А в выходной день на аэродроме — народу! И парашютисты, и планеристы, и летчики. Все бегают туда-сюда, летают. Крики, смех, грохот моторов... И никто на тебя не обращает внимания.

Продвигаемся по сугробам (это здесь называется «дорога») к парашютному старту. «Подгоняем» парашют, чтобы не свалился в воздухе... Ой, не верю. Не пойду! Боюсь!.. Минутная слабость быстро прошла, потому что все обещали в случае чего скинуться на гипс. Отогреваемся. Крайний (в авиации не принято говорить «последний») тренаж... А в небе уже кто-то летит. «Удачи вам!» — проносится в голове. Вот наша очередь подошла. Надеваем парашют, слушаем последние указания инструктора. Вскоре уже и самолет подкатывает, загружаемся в него... И уже не мы, а нам кто-то говорит: «Удачи!»
— Не знаю, чего меня так трясет — от холода, от страха или просто это самолет так потряхивает? — кричу своим товарищам. А инструктору хорошо — только что без баяна: ходит, песни поет, смеется, пытается «перворазникам» настроение поднять. Ему-то сейчас не прыгать...

А из окна вид! Весь город как на ладони! Вот и дом мой, а вон моя любимая школа № 12. Все прекрасные мысли о красивом пейзаже под крылом самолета прерывает ужасный сигнал, а это значит, мы достигли той самой грешной высоты в тысячу метров. Первый пошел! Второй пошел! «Для меня всегда было непонятно, как так: только что человек был рядом, в самолете, а через секунду выпрыгнул, и нет его!» — уже в который раз вспоминаются слова инструктора. А сейчас и мы исчезнем для тех, кто останется в самолете. Исчезнем, понимаете? Снова сигнал. «Светка, давай!» — говорят моей подруге. А она не прыгает. Почему же она не прыгает? Стоит. Боится. Иди же! Еле вытолкнули. Мамочка родная, как страшно!

...Я не помню, как оказалась в воздухе. Вроде лечу. В глазах — темнота, ничего не понятно. Считать же надо. Да куда уже считать? Раньше надо было думать! Кольцо! 124, 125, 126, купол! Ура-а-а! Он раскрылся! Жизнь удалась! А теперь летим и наслаждаемся пейзажем.

Вот и земля. Пора приземляться! А кто там внизу? Эй, отойди ты, милый человек! Я же на тебя сейчас ка-ак... Пролетела в пяти шагах от него, «пронесло» в прямом смысле этого слова.

И все-таки в воздухе лучше, чем на земле! Сколько эмоций! Сколько счастья! Как только собрали парашюты, все сразу начали звонить родителям, друзьям. А потом — начали спрашивать: «А когда мы в следующий раз прыгаем?»

И какая разница, что некоторые поотмораживали себе руки и носы, что завтра половина свалится с гриппом... Главное, что мы это сделали! Мы перешагнули через свой страх, мы одержали маленькую победу!