EUR 107.4252 Боль Чернобыля, двадцать лет спустя
— Сначала расскажите о себе, как вы сами попали в Чернобыль?
— А я очень просто попал. Работал механиком на одном из режимных предприятий Новосибирска. Меня вызвали в военкомат. Там нас набралась целая группа. Сначала поговорили с нами о том, что надо ехать. Потом стали вызывать отдельно. Спрашивают меня: «Член партии?». «Так точно», — отвечаю. «Доброволец?» — «Конечно». Я прибыл в Чернобыль в сентябре, а вернулся оттуда в январе следующего года.
— Чем пришлось там заниматься, если не секрет?
— Делал, что приказывали. Сначала проводили дезактивацию. Копал в Припяти землю лопатой. Зараженную землю вывозили. Потом там искали фотографа, который бы запечатлел все в Припяти, в Чернобыле, на станции — везде, где работали люди. Поручили это мне. Я был единственный тогда, кому было разрешено фотографировать, с этим было строго. Потом пришел к командиру, предложил: «Надо людям на память снимки сделать. Я поработаю». Мне разрешили. В Припяти на стадионе я рассаживал ликвидаторов аварии батальонами, ротами, взводами. Теперь везде эти фотографии есть и никто не помнит, кто снимал. Да и не выяснял никто. Главное — память.
— Подвиги там видели?
— Что значит подвиги? Глупостей я там много видел. Когда снимают респиратор и садятся курить в таком месте, куда и подходить-то нельзя... Был такой момент: командир приказал забетонировать площадку. А назавтра пришел эшелон, несколько вагонов, чтобы забрать радиоактивные остатки. А рельсы накануне были забетонированы. Все выполняли бегом, бегом, бегом! И никто не подумал, что вагоны будут проходить... Когда саркофаг был закрыт, стали это «отмечать». Был приказ залезть наверх и водрузить флаг. Это была одна из величайших глупостей, потому что люди буквально «сгорели», получив тогда большие дозы облучения.
Подвиги? Вся работа там была подвигом, с утра до ночи, без выходных. Мы тогда говорили: если бы так работали в нашей стране, то давно бы коммунизм построили. Через Чернобыль прогнали большое количество людей. Молодые шли туда с открытыми сердцами. Верили, что защищали всю страну, и не только страну — весь земной шарик. После чернобыльской аварии мы поняли, что земля очень маленькая... Ведь чернобыльское облако трижды обошло вокруг Земли и даже на Новосибирск попало. Это было отмечено.
— Насколько известно, Сибирский союз «Чернобыль» после катастрофы образовался одним из первых в бывшем Советском Союзе, и вы с 1990 года его бессменный руководитель. К вам отовсюду приезжали и приезжают за опытом.
— Сибирский союз «Чернобыль» входит в Союз «Чернобыль» России. В то же время мы являемся самостоятельной единицей. У нас почти две тысячи чернобыльцев-ликвидаторов. Из них — 630 инвалидов. 387 человек уже умерли. В нашей организации состоят также переселенцы, в том числе пострадавшие во время большой аварии в производственном объединении «Маяк» Челябинской области, — маяковцы, семипалатинцы, ветераны подразделений особого риска. Мы стараемся не отделяться друг от друга, тем более что какое-то время все категории получали льготы по Закону «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС». Потом семипалатинцам и маяковцам льготы были определены отдельно. У ветеранов до сих пор нет своего закона.
— Как монетизация отразилась на ваших льготах?
— Закон «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» за эти годы переделывали четырнадцать раз. Сразу обрезать «хвост собаке» жалко, так его резали по кусочку некоторые «сердобольные». В законе была статья о страховой выплате в связи с получением инвалидности или смертью человека после радиационного облучения. Этот пункт был изъят. Сначала уделялось особое внимание лечению чернобыльцев.
Была специальная диспансеризация, консультации узких специалистов — предусматривался их внушительный перечень. Санаторно-курортное лечение проходило в специализированных медицинских учреждениях. Чернобыльцы имели право на протезирование зубов.
Затем вышел федеральный закон № 122. У нас сложилось мнение, что все его статьи, касающиеся чернобыльцев, были сделаны «на колене», то есть наспех, кое-как. В нашем законе было выхолощено почти все. Диспансеризацию отменили. Компенсационные выплаты взяли «с потолка»: взрослым на все про все по тысяче рублей, детям — по пятьсот рублей. Статус защитника Отечества от радиационной опасности был изъят. Нас приравняли к обыкновенным инвалидам.
Теперь что чернобылец, что бомж, который в нетрезвом состоянии отморозил себе три пальца на руке, — все едино. Мы утратили право на льготное зубопротезирование. Радиация плохо влияет на кости, на зубы, поэтому зубопротезирование было одной из главных льгот. Теперь у нас многие ходят без зубов.
— Статус «простого» инвалида уменьшает возможности лечения?
— Безусловно. Врачи говорят о том, что у чернобыльцев любые заболевания протекают по-особому. Не предусмотрен порядок оказания специализированной высокотехнологичной медицинской помощи. Сейчас стационарное лечение проводится в объеме обязательного медицинского страхования. В начале 90-х годов выходил приказ Минздрава о создании психотерапевтических отделений для послестрессового лечения и реабилитации. Правда, их так и не создали, но хотя бы намерения были.
Естественно, у чернобыльцев есть набор социальных услуг: санаторно-курортное лечение, проезд. Однако специализированных санаториев осталось немного, и отношение там к нам уже далеко не то, что было раньше. Прежде при санаторно-курортном лечении нам полагался больничный лист, сейчас этого нет. Говорят: перечень льготных лекарств расширился. Да, он стал больше, но вместе с тем из него ушли лекарства, которые были, как мы считаем, многим жизненно необходимы. Тем не менее приходится брать набор социальных услуг, потому что на нашу компенсацию далеко не уедешь. Мне, например, тысячи рублей на месяц на лекарства не хватает, а ведь я инвалид лишь третьей группы. Людям, имеющим более тяжелую инвалидность, приходится тратить на лечение еще больше средств.
— Как предоставляется жилье?
— Сначала квартиры получали по программе «Жилье ликвидатора». Потом нас включили в общую для россиян программу «Жилище». Очередь движется очень медленно, в ней более двухсот чернобыльцев-ликвидаторов и инвалидов. Да плюс переселенцы из Беларуси, Украины, ветераны подразделения особого назначения.
— Как Сибирский союз «Чернобыль» отстаивает социальные права чернобыльцев?
— Вместе с российской организацией действуем через Госдуму Российской Федерации и правительство. Чиновники сейчас «научились работать». Они не отказывают нам, выслушивают, но редко что-либо предпринимают. Правда, на уровне министерств отмечают, что мы научились писать дельные запросы, на которые приходится давать соответствующие ответы.
— Как складывается работа по социальной поддержке непосредственно в области? Общественными силами, с помощью властей?
— С самого начала мы занялись правовым просвещением. У нас собран солидный справочный материал. Можем рассказать человеку, куда ему идти, что делать, кому и как написать. Вдова чернобыльца Людмила Александровна Соболева ведет правовые вопросы и помогает вдовам.
Елена Григорьевна Негода, сама участник ликвидации аварии, кавалер ордена Мужества, ведает вопросами оздоровления, проблемами женщин и детей. Мы нашли понимание с департаментом труда и социального развития области, поэтому у нас нет проблем с оздоровлением ребятишек в детских лагерях и в санаториях. Мэр Новосибирска и губернатор области помогают нам чем могут.
Сибирский союз «Чернобыль» старается охватить каждого своего человека, ко всякому подойти с пониманием. Если появляются какие-то деньги, оказываем и материальную помощь. В каждом районе и городе области у нас есть филиалы. Работаем вместе с фондом помощи инвалидам радиационных катастроф, которым руководит Дмитрий Дмитриевич Михеев. Много внимания уделяем молодежи. Проводим, например, уроки мужества и видим, что для ребят 1987 года рождения Чернобыль где-то рядом с Куликовской битвой... Сейчас патриотическое воспитание и просвещение нужны обязательно. Надо говорить, что такое радиационная опасность, как от нее уберечься. Ребят потрясают кинокадры и рассказы о Чернобыле. Все события у нас близко в памяти: кажется, вчера оттуда приехали. А уже 20 лет прошло!
— Чем будет ознаменована эта дата?
— Мы возлагаем традиционно венки к стеле в Нарымском сквере, построенной в память жертвам радиационной катастрофы благодаря участию Виктора Александровича Толоконского еще в бытность его мэром Новосибирска. Вспомним Виктора Иосифовича Лелюха — первого командира Сибирского полка химзащиты в Чернобыле, который заболел после радиоактивного облучения и умер. Вспомним легендарного кинооператора Виктора Ивановича Гребенюка, благодаря которому для истории остались уникальные фильмы ликвидации аварии по этапам, по годам. Вспомним всех — от солдата до генерала.
Мы очень благодарны святейшему Патриарху Московскому и Всея Руси Алексию Второму за то, что он, не дождавшись решения верховных властей, по телевидению призвал россиян воздать должное жертвам Чернобыля. Богослужения о почивших и жертвах аварии состоятся в ближайшее воскресенье, 30 апреля. Святейший патриарх показал грамоту, которую готов вручить людям, проявившим особую силу духа.
АКТУАЛЬНО
