«Итальянское каприччио»: от Сталинграда до Новосибирска
Удивительное «путешествие» великого произведения русского композитора по жизни нашего земляка
Здравствуйте, уважаемая редакция моей любимой «Советской Сибири», посылаю статью с надеждой, что она будет опубликована. Так уж случилось, что «Итальянское каприччио» я пронес в сердце, душе через всю свою жизнь. И кто знает, было бы так, если бы на моем пути не встретился великий маэстро Арнольд Михайлович Кац.
Скоро мы будем отмечать 100-летие со дня рождения непревзойденного музыканта и дирижера. Посвящаю эту статью его памяти.
Первое знакомство
Как сейчас помню, учился в девятом классе. Жили в Жирновском районе тогда еще Сталинградской области. Саманный домик, комната и кухня с русской печкой. На стене круглое радио из черного картона. Стол посреди комнаты, над столом висит электрическая лампочка. Свет давали только до полуночи. Перед отключением лампочка мигала, и вскоре свет гас.
В один из дней я, как всегда, после школы сел готовить уроки. Радио тихонько говорило, оно мне не мешало, я его просто не слышал, поглощенный домашним заданием. И вдруг, помимо своей воли, стал прислушиваться к доносившимся звукам. Какая-то мелодия лилась мне в уши. Она лилась с потолка, сквозь соломенную крышу с неба, охватила все пространство комнатенки, окутала меня с ног до головы так, что я боялся дышать. И вдруг металлический гром… — та-таа-тата...тата-та… — оглушил меня. Очнувшись от чего-то завораживающего, я понял, что это радио. Мелодии музыки менялись одна за другой, от торжественного до близкого мне баловливого деревенского, чего-то похожего на …лю-ли… лю-ли… Мне так казалось, или так воспринимало мое первобытное музыкальное сознание, очарованное эти чудом. Долго это было или нет, я не понял. Музыку сменил голос диктора, который стал рассказывать, что прозвучало «Итальянское каприччио» Петра Ильича Чайковского, написанное им в Италии. Произведение пронизано тоской композитора по родине. Передача закончилась, а в голове все звучали божественные мелодии услышанного.
Не знаю, долго ли меня «мучило» бы каприччио, но через год, уже в десятом классе, одно событие закрепило его в моей душе прочно. Проходил школьный вечер, где мы учились танцам, на этот раз — кружиться в вальсе. Организовал все Иван Иванович, учитель немецкого языка. Он пережил ужасы блокады Ленинграда. Был эвакуирован в наше село.
Для разминки педагог вечер начал с викторины на знание музыки, мелодий песен. Он ставил на проигрыватель пластинки, а мы наперебой кричали названия. И вот очередная пластинка. Зазвучала музыка, все молчали. Я онемел: не может быть, неужели каприччио?! Но как оно попало к учителю? Это же может быть только по радио.
Музыка прервалась. «Что прозвучало?» Все молчали.
Иван Иванович с загадочной улыбкой и пониманием смотрел на нас, готовясь дать ответ. Но я в последний момент успел опередить его и тихонько, неуверенно произнес название и автора прозвучавшей музыки и даже скороговоркой рассказал, где она была написана. Все одноклассники вопросительно повернули головы к строгому учителю, который удивленно несколько секунд смотрел на меня, а потом улыбнулся и похвалил за знание музыки.
«Каприччио окончательно завязло в моей душе»
Время бежит, и вот я уже студент историко-филологического факультета Сталинградского педагогического института. Послевоенный 1959 год. Полностью разрушенный Сталинград, восстав из пепла, строился и строился. Здание института с колоннами, с большой библиотекой и читальным залом.
В огромном, не побоюсь этого слова, концертном зале часто проходили творческие встречи со знаменитыми людьми, концерты, лекции, беседы. Запомнилась лекция о творчестве Паганини. Ведущий рассказал, как великий скрипач продолжал играть и при оборванной струне. А после вышел исполнитель, начал «Полет шмеля», и у него лопнула струна. Случилась неловкая пауза, а зрители шутливо требовали продолжения игры как у Паганини.
Но вот однажды к нам приехал Саратовский симфонический оркестр. Мне запомнилась фамилия пианиста — Зюзин. Он был слепой. Исполнено несколько произведений, и вдруг объявляют: «Итальянское каприччио». Я не верил своим глазам, своим ушам. Симфонический оркестр вживую исполнит каприччио, а я буду рядом, видеть и слушать.
Я смотрел то на дирижера, то на скрипачей, то на не знакомые мне музыкальные инструменты; видел, как рождается музыка, кто ее извлекает, как дирижер взмахом палочки заставляет звучание то грохотать, то плавно литься в зал. Для меня это было удивительно. Посмотрел по сторонам. Все слушали. Постепенно музыка поглотила меня.
Да, каприччио окончательно завязло в моей душе. Мелодии симфонии иногда непроизвольно начинали звучать в и так перегруженной голове студента. И я даже возомнил, что смогу «напеть» про себя по памяти кое-что из произведения. Конечно, это было немыслимо, и я решил купить пластинку, чтобы хотя бы иногда слушать это удивительное сочинение. Но вскоре отказался от этой идеи, посчитав, что услышанное «Итальянское каприччио» в исполнении симфонического оркестра в институте останется лучшим для меня вечером.
Когда в оперном слушали концерты оркестра
Прошло много лет, прежде чем мне вновь довелось услышать незабываемое каприччио. После окончания института в 1963 году я был направлен в Новосибирскую область, где работал в Колыванском районе учителем, директором школы, первым секретарем РК ВЛКСМ, заведующим организационным отделом райкома партии. А в 1973 году меня рекомендовали и утвердили инструктором организационно-партийной работы Новосибирского обкома КПСС. За все это время ко мне иногда возвращалось желание послушать «Итальянское каприччио». И я даже хотел возобновить поиски пластинки, но опять решил, что услышанное вживую каприччио останется для меня лучшим.
Однажды среди работников аппарата обкома распространили абонементы на музыкальные концерты Новосибирского симфонического оркестра под руководством Арнольда Каца. Они проходили в то время в концертном зале оперного театра. Мы с удовольствием ходили на концерты, но работа, командировки, семья не всегда давали эту возможность. А в концертном зале заметно выделялись пустые кресла. Отдел культуры обкома партии принял меры к исправлению досадной ситуации. Все сразу нашли время и дружно пришли на очередной концерт. Перед началом знаменитый дирижер упрекнул нас в пренебрежении к высокому искусству. А затем ведущий объявил: «Пётр Ильич Чайковский, «Итальянское каприччио».
Дирижер взмахнул, и музыка полилась. Я слушал. Знакомые мелодии сменялись, а я их уже ожидал. Но мне почему-то казалось, что каприччио сейчас звучит по-другому. А как по-другому, понять не мог. Может, более проникновенно или… Не знаю. Не могу объяснить. Наверное, исполнение другое, дирижер другой. А может, восприятие другое. Повзрослел. Ведь прошло более 15 лет.
Через много лет, в оперном, где провожали в последний путь знаменитого дирижера, одна за другой звучали мелодии. А я вспоминал и был благодарен судьбе, позволившей мне послушать каприччио в исполнении оркестра под руководством великого маэстро.
Только вживую!
В последующие годы, когда уже работал в Законодательном собрании области и будучи на пенсии, нередко всплывало воспоминание об «Итальянском каприччио» в исполнении двух удивительных симфонических оркестров. И незабываемая мелодия вновь звучала в моей уже немолодой голове. Следил за афишами, но каприччио не было или я не видел. Однажды внучка предложила мне послушать каприччио в смартфоне на выбор в исполнении мировых симфонических оркестров. Послушал. Здорово! Но не то. Хочу слушать «Итальянское каприччио», запавшее в мою душу на всю жизнь, только на концерте, только вживую. А если бы еще и в зале имени великого и незабываемого Арнольда Каца...
Фото из личного архива Александра Воропаева
Но неожиданно моя мечта сбылась. В Новосибирск прибыл на гастроли героический Академический симфонический оркестр Луганской консерватории. Концерт прошел в концертном зале имени Арнольда Каца. После бурных приветственных аплодисментов знаменитому оркестру и его дирижеру Александру Щурову зазвучало долгожданное «Итальянское каприччио».
Для меня это был незабываемый праздник. Мечта сбылась. Но все равно почему-то еще хочется в преддверии 100-летия Арнольда Каца насладиться каприччио Чайковского в исполнении Новосибирского симфонического оркестра.