Врастаем в землю тут

В Новосибирске поставили выдуманную историю о советских бойцах, которая случилась на самом деле

Бойцов Красной армии, в том числе советских воинов Великой Отечественной войны, некоторые киноделы, литературные и театральные деятели часто и изо всех сил пытаются представить никакими не героями, а мучениками режима.

Мол, могли бы — и не боролись бы они с фашистами, не пошли бы воевать. Не стали бы на защиту своей Родины и не погибли бы смертью храбрых. Особенно это касается женщин на войне.

Корни антисоветчины

«Вот, — говорят как бы наши киноделы, — не обрядилась бы в военную форму, не вышла бы на бой — детишек бы нарожала, была бы нормальной бабой: носила бы красивые тряпочки и бодро целовалась бы с оставшимися в тылу мужиками. А теперь уже лежи в земле сырой и наставляй других на путь истинный: мол, не место женщине на войне».

Три года назад режиссер Максим Бриус фактически надругался над памятью реального исторического лица — Зои Космодемьянской, начисто вымарав из «биографического» фильма истинные намерения и идеи главной героини — комсомолки, а не просто красавицы. Впрочем, не он один и не он первый занялся «снижением героического пафоса» с помощью такого художественного приема, как десакрализация — обесценивание мировоззренческих установок. Как известно, Зоя пошла на фронт добровольцем, будучи еще школьницей. Пошла биться за советский народ, за Родину, за Сталина, а никак не за ржаную булочку и трамвайчик, как представлено в этом кинотворении.

В спектакле вспоминает не только герой — вспоминают и героини. Каждая — о своем мужчине, который ушел навсегда, чтобы погибнуть в бою за родных людей. То есть стать бессмертным. Фото Виктора Дмитриева предоставлено театром «На левом берегу»

У современных литературных, кино- и театральных дея­телей в текстах, кадрах и на сцене неуместная эротика свободно соседствует с полным непониманием того, как можно умереть за идею: тут тебе и «тугая загорелая грудь», и «упругое бедро», и «гимнастерки на бойцах по-прежнему бойко торчали в местах, солдатским уставом не предусмотренных». И, к сожалению, неуважение к русским солдатам, причем любого пола, началось не сегодня. Достаточно вспомнить повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие...», которая вышла еще в далеком 1969 году.

Просто частный случай на войне

Интересная деталь: по словам автора, повесть эта основана на реальной фронтовой истории, только вот фигурировали в ней не пять девиц, а семеро раненых солдат-мужчин. Которые на одной из узловых станций Кировской железной дороги не дали немецкой диверсионной группе взорвать рельсы. В живых в итоге остался только сержант, командир группы советских бойцов.

Но с точки зрения, как говорят, антисталиниста Бориса Васильева, в реальной истории было как-то недостаточно эротики, то есть поэзии. Поэтому семеро парней как по мановению волшебной палочки превратились в пять юных привлекательных девушек. И, как говорится, история сразу «заиграла»: «И я подумал: вот оно! Ситуация, когда человек сам, без всякого приказа, решает: не пущу! Им здесь нечего делать! Я начал работать с этим сюжетом, уже написал страниц семь. И вдруг понял, что ничего не выйдет, — комментирует сам Борис Васильев (автор интервью — Кирилл Олюшкин, источник: gazeta-licey.ru). — Это просто будет частный случай на войне. Ничего принципиально нового в этом сюжете не было. Работа встала. А потом вдруг придумалось — пусть у моего героя в подчинении будут не мужики, а молоденькие девчонки. И все — повесть сразу выстроилась. Женщинам ведь труднее всего на войне».

Фото Виктора Дмитриева предоставлено театром «На левом берегу»

Известная формулировка «у войны не женское лицо» в последние годы полностью изменила свой первоначальный смысл — после выхода одно­именной книги нобелевского лауреата и по совместительству антисоветчицы и русофобки Светланы Алексиевич. И вот уже более тридцати лет нам пытаются внушить, что биться «за Родину и за Сталина», особенно девочкам, — это как-то глупо. Лучше кушать свежие булочки, ездить в тылу на трамвайчике и танцевать вальсок, пока где-то идет война. Да кто бы сомневался: лучше, знаете ли, быть здоровым и богатым, чем бедным и больным.

А тем временем на сцене Новосибирского драматического театра «На левом берегу» висит полуистершийся порт­рет Сталина и девочки в гимнастерках, с красными звездами на пилотках нестройно собираются в строй. Для чего? Для кого? Чтобы врасти в землю, но не пропустить врага.

Повесть о настоящих людях

Благодаря режиссуре Александра Лебедева девчонки-зенитчицы на сцене наконец получили главное — лица и характеры. Дело в том, что уже 13 лет в Новосибирском музыкальном театре идет драматический мюзикл «А зори здесь тихие», созданный Нонной и Андреем Кротовыми в режиссуре Элеоноры Титковой. В конце апреля в театре «На левом берегу» состоялась драматическая адаптация этой версии известной повести. Но актерам жанра музыкального все-таки трудновато тягаться с актерами драматическими в психологической достоверности, особенно если касаться таких серьезных тем, как война. Не ровен час — свалишься в откровенный китч, то есть безвкусицу. Хотя, конечно, поют актеры музкома значительно лучше. Впрочем, на сцене теа­тра «На левом берегу» и не мюзикл вовсе. Жанр спектакля обозначен как «воспоминание в двух частях» (12+).

В этой инсценировке старшина Васков (которого играют одновременно Владимир Свирин и Игорь Малахов) вспоминает тот самый военный эпизод, в результате которого погибли пять девушек, — снова и снова прокручивает в памяти детали, и память поскрипывает, как старый патефон. В этих воспоминаниях нет бессмысленной и неуместной сексуализации: никто по-опереточному не скачет полуголым по сцене, не демонстрирует стройность ног и изящества телес в полупрозрачных ночнушках. Зато у каждой из молодых женщин есть своя история, и за этими историями просвечивают силуэты тех самых мальчишек, которые тоже ушли на фронт и тоже, как в той песне, вросли в землю где-то, но не пропустили врага.

Художник Николай Вагин создал на сцене целый лес, растущий кронами в землю, и эти кроны, как корни, скрепляют эту землю, этот мир, не дают ему рассыпаться. И в этом лесу переплетение судеб мужчин и женщин, вечная связь живых и вечно живых — связь, которую не перерубить ни одним топором. И понимание, что настоящий человек способен даже умереть ради идеи. Если идея эта не копеечная, а стоит жизни.