EUR 107.4252 «Деревня» уходит в небо
В бывшем аэропорту Северный показали спектакль о пустеющих селах и брошенных богах
В последние теплые дни осени новосибирский театр «Понедельник выходной» представил публике результат своей месячной провинциальной самоизоляции — спектакль «Деревня», созданный при поддержке министерства культуры Новосибирской области. А также выставку и фильм.
17 октября обозреватель «Советской Сибири» побывал на премьере и узнал, почему судьба новосибирских сел напоминает о «Вишневом саде» Чехова.
Поле непаханое
Зал ожидания бывшего аэропорта Северный на три дня превратился в театр. Силами сотрудников театра «Понедельник выходной» соорудили зрительный зал из поддонов, а пространство напротив «засеяли» зерновыми — по-видимому, из медной проволоки.
Когда-то отсюда новосибирцы летали, например, в Пихтовку или Колывань. Теперь об этом остались одни воспоминания. В отдаленные села не ходят даже поезда. А на что похожа большая часть дороги, скажем, до Сузуна, многие из нас знают не понаслышке.
«Деревня» — это спектакль о том, что бывает, когда забывают о своих богах, предках, корнях. А ведь если верить, скажем, известному писателю Нилу Гейману, стоит забыть о своих богах — и они попросту исчезнут. Театр с большим толком использовал подарок карантина — получилось совершенно потрясающее воспоминание о себе настоящем и чуть-чуть — о деревне, вернее, той ее части, которая не дает умереть душе человека.
Фото Виктора Дмитриева
Состоит проект из трех составляющих: выставки фоторабот и рисунков, сделанных во время самоизоляции в деревне Заковряжино Сузунского района, где вырос режиссер «Понедельника» Сергей Дроздов, а также фильма, и собственно спектакля. На рисунках художника Маргариты Вороновой, на фото и видео — заброшенные и разрушенные дома. Целые деревни из брошенных домов.
Тут стоит отметить, что сам театр сейчас находится в очередном режиме ожидания своей стационарной площадки: ранее он арендовал помещение в цокольном этаже здания на улице Ядринцевской. Весной, во время первой волны коронавируса, театру пришлось закрыться на карантин и съехать — платить за аренду стало нечем. С тех пор в плане помещения ничего не изменилось.
— И думаю, ничего не изменится в ближайшую … пандемию, — невесело пошутил режиссер. — Даже искать ничего не буду, пока все это не закончится. Поэтому сократили количество показов — это лишние вложения в аренду звукового, светового оборудования. Да и зритель, по вполне понятным причинам, идет сейчас не особенно охотно.
28 дней самоизоляции
По словам режиссера, родительский дом как база для проекта был выбран исключительно из соображений экономии.
— Во-первых, это проще финансово — нужно было где-то жить и чем-то людей кормить, все восемь человек — актеров театра, кинорежиссера, композитора и художника, — рассказывает Сергей Дроздов. — А там свой огород, свое мясо. И дом у нас вместительный — всем место нашлось. Кроме того (я ведь там все знаю), проще было делать наши рабочие вылазки.
Все это время городские гости не только учились доить коз, носить воду и косить траву, но и собирали материал для будущего проекта.
— В основном мы поехали в деревню затем, чтобы поговорить с людьми, — комментирует режиссер. — Даже не знаю, сколько в итоге мы взяли интервью — практически все время только этим и занимались. Правда, в итоговый продукт вошло не много — это связано с размером представления: нам нужен был спектакль протяженностью до часа. Поэтому в итоге отобрали три монолога и один, если можно так сказать, «триалог», то есть три монолога, которые звучат параллельно.
Что касается фильма кинорежиссера Игоря Ожерельева, который был показан перед спектаклем, позже его еще доработают.
— После этого выложим его уже официально и, возможно, отправим на какие-то конкурсы, — говорит Сергей Дроздов. — По крайней мере, в планах это есть. Кроме того, мы записали много музыки — поработал композитор современной «электроники» Андрей Шумилов.
Выживайте как хотите
За время самоизоляции артисты посещали брошенные и полузаброшенные деревни Сузунского района.
– Этот спектакль не совсем о деревне, — говорит Сергей Дроздов. — Скорее, он о брошенных людях. По сути, он о каждом из нас. И о нашем театре тоже. С началом пандемии стало совершенно очевидно: выживайте как хотите. И все люди, которые встречались с нами в селах, говорили об одном и том же: «Все уехали, а нас забыли». Такие Фирсы из чеховского «Вишневого сада». Но как-то ведь надо жить… Поэтому будем жить!
Фото Виктора Дмитриева
Сергей показывает на фотографии заброшенных избушек, которые прикрывают облупившуюся краску стен зала ожидания.
– Самое сильное впечатление было у нас от этой деревни, — комментирует он. — Потому что есть полностью брошенные, например Крючки. А есть еще Харьковка. Только мы туда приехали, меня на въезде еще холодный пот прошиб: дома все брошенные, а посреди них один — жилой! И откуда-то издалека идет одна женщина… Как в фильме ужасов. Если в Заковряжино население — около двух с половиной тысяч, то здесь — 43 (!) человека. Работы здесь никакой нет уже давно, и хлеб привозят один раз в неделю. И хотя хлеб местным не нравится… но уж какой привозят, такой и ешь.
Сам Сергей вместе с семьей попал в Сибирь в девяностые.
— Я родился на Урале, — рассказывает режиссер. — И с семьей мы много переезжали. В Новосибирской области я оказался в девяностых годах и провел здесь свое детство. Когда случился дефолт, мы ехали с Камчатки. Отца задержали в нейтральных водах, а сберкнижка была у него. И когда он причалил, эти деньги, которые были на книжке, уже ничего не стоили. Нам пришлось купить дом в деревне: там жили родные. Еще было все в порядке с работой. Нам сразу дали корову — в счет будущих заработков, соседи подарили куриц... Начальную школу я тоже там закончил. А в этом году в выпускном классе моей школы — уже пять человек.
Святая троица
По сути, спектакль представляет собой три рассказа от первого лица о жизни жителей таких вот брошенных деревень.
Молодые актеры «Понедельника» вдруг перестают быть такими уж молодыми, точнее, теряют на час свой возраст вообще и становятся настоящими персонифицированными хранителями рода — живущими и жившими когда-то здесь бабушками и дедушками. Которые, в свою очередь, тоже когда-то были юными парнями и девушками — о чем и рассказывают. Они вспоминают о своей любви, о детях и внуках, размышляют о принципиальных различиях города и деревни, о том, что их держит здесь, среди бескрайних зарастающих полей. И кто в этом виноват. В финале их голоса сливаются в одно большое многоголосье-причитание. И кажется, голосов этих не три, не десять, а многие и многие тысячи — как колосков на сибирских полях.
…Кстати, в процессе сбора интервью ребятам попался почтальон.
— Идет почтальон, бросает что-то в почтовые ящики, — вспоминает Дроздов. — Мы подошли, достали. Оказалось, это листовка на предстоящие сентябрьские выборы. Мы спросили почтальона: «Дом же заброшенный, зачем туда бросать листовки?» А почтальон ответил: «Так положено: есть же почтовый ящик, значит, нужно туда положить». Наверное, наш спектакль и об этом тоже.
АКТУАЛЬНО
