15:17 / 25.04.2018 / Общество

«Я не читаю чужие письма»

Александр КОНОВАЛЕНКО, майор в запасе, преподаватель учебного центра противопожарной службы, победитель регионального этапа Всероссийского фестиваля МЧС РФ по тематике безопасности и спасения «Созвездие мужества», 55 лет, Новосибирск

Я вырос в Алма-Ате. Школу отлично окончил — до медали полбалла не хватило. В Питере поступил в училище противовоздушной обороны. В то время пошла электроника. Что это такое, я особо не представлял. В военкомате спросил, какое училище поинтереснее, посовременнее, — посоветовали это. Потом оказалось, что выпускники попадают в такие дыры... Посреди гор или пустыни. Ни воды, ни еды, ни населенных пунктов, ни телевидения, ни газет. Помотался по всей стране, лет двадцать у меня вода привозная была. Когда сюда приехал, впервые дома из крана вода текла — холодная. Это было забавно: ни фига себе — вода!

Сколопендры, скорпионы, каракурты, тарантулы, фаланги, кобры, гюрзы — у меня дома целая коллекция. Скучно же в Каракумах, надо было чем-то развлекаться. Был тотализатор: чей зверь выиграет, тому пиво. Допустим, поймаю большую фалангу, а мой сосед большого скорпиона. Или я поймаю кобру, а он соседского кота. Проигравший садится в машину, 300 километров едет до Красноводска, потом на паром, переплывает Каспий, прибывает в Баку, там покупает пиво. Пиво всегда вскипало на обратном пути. Пить его можно было только сильно замороженным, из морозилки, тогда кислятина не чувствовалась.

Змеи были обыденным явлением. Фельдшер всегда держал при себе антигюрзин, антикобрин и сыворотку против укуса каракурта. Однажды я поймал за хвост огромную гюрзу, которая в нору наполовину заползла, решил с соседской кошкой стравить. Вытащить не мог — очень сильная. Тут меня вызвали на КПП. Я парня-молдованина, силача неимоверного, попросил подержать. Через минуту он заходит: губы синие, руки трясутся, потный. «Укусила?!» — «Товарищ капитан, не ругайте, я ее… порвал». Парень был двухметровый, а начальства почему-то боялся больше змей.

Тратить деньги в армии было негде. К отпуску накапливалось тысячи три, и тогда я «отрывался». Путевку брал на море, мотался в разные города, страну смотрел. До 25 лет серьезных отношений с девушками не было. Понимал: кто со мной в пустыню поедет? Одна нашлась, очень захотела в пустыню. До сих пор вместе со мной.

романтичных поступков я делал кучу, каждый день почти. В окно залезал и из окна прыгал. Любовь — это когда хочется не то чтобы близости, а когда человек становится своим. Без него не понимаешь своей жизни. Когда тяжело без человека.

После развала Советского Союза наша база еще два года была под российским флагом в Туркмении. Интересно он смотрелся посреди пустыни. Нам сообщили: с такого-то числа переходим с советского на российский флаг. Расположения полос точно никто не знал. Начали шить. Синюю полосу сделали из ткани для трусов, белую — из простыни, красную тоже нашли. Соседку попросил прострочить — у нее была швейная машинка. Торжественно спустили красный флаг под советский гимн, торжественно подняли российский флаг под «Славься». Через две недели поняли, что служим под голландским флагом — белую полосу расположили посередине. Соседка с машинкой уехала к тому времени. Пришлось вручную самому перешивать. Кстати, тот советский флаг дома у меня хранится. На ветру потрепанный немножко.

Человек, который по краю смерти своей прошел, не меняется. Знаете, когда он меняется? Не когда смерть увидел, не когда вытаскивал того, кого разорвало. Мозги меняются, когда мамке сына привезешь, ей в глаза посмотришь глубоко-глубоко. У меня это произошло, когда я своего первого солдатика отвез. Он умер в госпитале — ангину перепутали с дифтерией. Тогда я осознал, что такое смерть. Что это трагедия, это страшно, это непоправимо. Больше стал ценить жизнь — как свою, так и чужую.

Трагедия в Кемерове — не думаю, что последняя. После армии долго занимался вопросами ГОиЧС, разрабатывал документацию, планы действий, в том числе для десятка торговых центров. Люди, которые там сидят, им до лампочки безопасность. Практически всегда говорили: «По-быстрому сделай, чтобы бумажки подписали». Я на это не шел. Но бумаги, которые разрабатываются, сразу после согласования ложатся в стол. Ни учений, ни тренировок. В некоторых торговых центрах, знаю, так не делают, но в большинстве интерес один — деньги. У нас реально дикий капитализм. Заработать — да, о людях подумать — что смеяться? Люди — источник дохода. Хозяева понимают только язык денег, тюрьмы никто не боится. Надо лупить их деньгами, лишать этого божества, для них это страшно. Тогда, может быть, получится переломить ситуацию.

Я никогда не буду смотреть в чужой телефон, не буду читать чужие письма. Даже если есть возможность. Не знаю, как люди это делают. Противно.

Никогда в доме матом не ругаюсь — дед научил. Молодым был, на улице нехорошие слова услышал. Думал показать, что я взрослый. Дед, семиреченский казак, костыля вдоль спины как протянул... Взял за шкварник, засунул голову в унитаз, спустил воду и медленно так говорит: «В этом месте материться разрешаю. В остальных нет».

Легкое хобби — нумизматика. С таким же успехом и бабочек коллекционировал. Пацаном еще, лейтенантом, в роту пришел, в высокогорье. Мне дали домик, где до меня ротный жил. Как выпьет, со скуки из пистолета по мухам бил. Весь потолок в дырках. Была весна, куст барбариса весь усыпан бабочками. Насобирал и дырки от пуль украсил. И ремонта не надо. Там тогда «коммунизм» был, дверь не закрывали: надо тушенку — иди возьми. Увидели, решили, что  новенький бабочек коллекционирует. И началось: жены офицеров за бабочками бегали, дети, солдаты — все охотились за бабочками и приносили мне. Потолок, стены — все в бабочках. Потом начали спрашивать, как те называются. Ну, я книжек накупил, стал в насекомых немного разбираться. У меня из того времени осталось несколько очень редких экземпляров.

Моя сноха — из староверов. К ее родителям в другой город мотался сватать сына — не отдавали, пока родители не приедут. Предлагал по скайпу — не согласились.

Мечта моя, может быть, частично несбыточная. Рыбу хочу большую поймать. Килограммов на десять. А в остальном… Каждый сам себе дорогу в жизни делает. Всегда можно что-то изменить, если не лежать на диване. Судьба только в одном месте срабатывает: однажды жизнь кончается...