EUR 105.8090 Пётр Торгашев: «У нас была одна профессия — ликвидатор»
Тридцать лет назад произошла авария на Чернобыльской атомной электростанции
Атомная энергетика — тот самый шестой технологический уклад, высочайшая степень развития прикладной науки. Но насколько зрелыми являются потребители этого блага цивилизации? И что делать для предотвращения чрезвычайных ситуаций? Об этом сегодня разговор с ликвидатором-чернобыльцем Петром ТОРГАШЕВЫМ.
Прошли годы, и — увы! — чернобыльскую катастрофу уже нельзя назвать крупнейшей за всю историю атомной энергетики. Мир пережил Фукусиму и остается в нешуточной тревоге, потому что не только природный фактор может сорвать чеку очередной гранаты.
Чернобыльская рана
— Пётр Иванович, время действительно лечит? Или есть раны, которые оно не заживляет?
— Чернобыльская рана — это как раз пример того, что не надо забывать. Каждый год 26 апреля новосибирские ликвидаторы приезжают в Нарымский сквер, чтобы возложить цветы к стеле памяти жертв радиационных катастроф и помянуть товарищей, многие из которых ценой жизни предотвратили страшные последствия апрельской трагедии.
В 1986-м для их ликвидации были мобилизованы 600 тысяч человек со всего Советского Союза. Работали дружно, и это тоже забыть нельзя. Родина у нас была одна, и профессия тоже одна — ликвидатор. Только благодаря патриотизму и самоотверженности участников ликвидации был изолирован очаг радиационного заражения. Каждый получил свою дозу радиации, награды за мужество и признание заслуг.
И вот на днях сообщили, что президент Украины Порошенко отказал в льготах чернобыльцам из соображений экономии. Он наложил вето на принятый Верховной радой закон о льготах пострадавшим от аварии. Люди вышли на улицы, перекрыли главную — Крещатик, требовали отменить это решение. Не хочу особенно хвастать нашими льготами, тоже есть проблемы, поскольку бюджет ограничен, но совсем оставлять без поддержки ликвидаторов бесчеловечно. Мы переживаем за наших украинских братьев, ведь мы все были детьми Советского Союза.
Биороботы в свинцовых жилетах
— Сколько вам тогда было лет? И что входило в задачи ликвидаторов?
— Мне было 30 лет, работал на кровле третьего энергоблока Чернобыльской АЭС, всего в ста метрах от реактора четвертого энергоблока — эпицентра аварии. Все, что выкинуло на крышу, надо было сбросить вниз. Всего несколько минут там можно было находиться, потому что уровень радиации не позволял работать долго. Японские и наши роботы оказались бесполезными, годились только мы — биороботы в свинцовых жилетах и свинцовых плавках...
Хватали первый попавшийся кусок то ли графита, то ли расплава какого-то и кидали вниз. Партиями по пять человек заскакивали, затем новая смена через короткий промежуток времени.
— Какое самое сильное чувство вы тогда испытывали? Страх?
— Нет, человек ко всему привыкает. К тому же мы были молоды. И шутки были, и смеялись над собой. Невозможно быть постоянно в нервном напряжении. Я вообще себе внушал, что ничего не боюсь, думал, что это главная моя защита.
Я и сейчас так считаю, потому что достаточно историй о том, как люди, осмелившиеся жить после аварии в так называемой зоне отчуждения, болели не больше, чем другие.
Многие ликвидаторы дожили до 70–80 лет, хотя средняя продолжительность жизни мужчин в России гораздо меньше. Нельзя ежесекундно думать, что ты встал — радиация тебя ест, лег — она тебя ест. Дышишь, пьешь — все время она тебя поедает.
Согласно медицинским данным, человек за среднестатистическую жизнь набирает от природных источников радиации около пяти рентген, я почти за полтора месяца набрал, по официальным данным (реально у всех было больше), 13,5 рентгена. То есть прожил уже почти три жизни.
«Надо ехать, и все!»
— Как случилось, что вы туда попали?
— Большинство из нас получили срочные вызовы в военкомат. Таких молодых запасников предупреждали, куда они поедут. Тогда не принято было митинговать, защищая собственные интересы. «Надо ехать, и все!» — так мы сказали своим близким. Командировка длилась полтора месяца.
Конечно, самая главная потеря — здоровье. Все мы инвалиды, но все равно остается чувство, что ты сделал что-то важное. Я ни разу не пожалел, что пришлось там быть.
— Пётр Иванович, радикальные защитники природы утверждают, что атом не бывает мирным и что стоит отказаться от использования его энергии. Вы разделяете это мнение?
— Чернобыль, конечно, изменил отношение людей к прогрессу как к великому благу. Впервые восторги по поводу покорения рек, атомной энергии сменились пониманием, что вокруг нас хрупкий мир живой природы, который легко разрушить.
Когда мы вернулись домой, особенно мощным было ощущение радости при виде зеленых деревьев, чистого неба, нашей реки…
Много позже мы узнали, как поминутно развивались чернобыльские события. 26 апреля 1986 года в 1 час 23 минуты 47 секунд взрывом реактора закончился эксперимент на Чернобыльской АЭС. Через пять минут прибыл дежурный караул станции во главе с лейтенантом Правиком: 14 пожарных тушили кровлю. К 6 часам 35 минутам утра огонь был полностью ликвидирован. Огнеборцам, принявшим на себя первый удар, присвоено звание Герой Советского Союза, многим, к сожалению, посмертно. 2 мая было принято решение об эвакуации всего населения из 30-километровой зоны Чернобыльской АЭС и ряда населенных пунктов. До этого уже были эвакуированы жители Припяти.
Вопрос у всех был один: как это могло случиться? О причинах аварии на энергоблоке написаны тома, среди версий самая реалистичная та, где виной признан человеческий фактор: незадолго до взрыва на АЭС проводили эксперимент.
Кто хозяин на атомном рынке
— А вы слышали, что сейчас на Украине тоже экспериментируют с АЭС, которые строил весь Советский Союз?
— Технологическая прочность, рассчитанная для всех АЭС, до Чернобыля и после него никогда не давала сбоев. Но и тут стоит по традиции добавить «тьфу-тьфу», особенно после информации с Украины о приостановке работы АЭС.
В Интернете пишут: департамент энергетики США предоставил Украине 380 миллионов долларов после государственного переворота зимой 2014 года. Тогда же поменяли все руководство в атомной отрасли. А это были опытные люди. Для американских компаний открылась возможность завезти на Украину свое топливо взамен российского.
Основные события разворачиваются сейчас на Запорожской атомной электростанции. Она самая крупная и самая мощная не только на Украине — в Европе. В марте американцы начали устанавливать здесь свою программу контроля «Бикон».
Занять атомный рынок Украины американцы пытаются с 1998 года. В 2005-м они начали тестировать свое топливо, вставлять по 5–6 своих элементов среди десятков российских. Американские топливные элементы квадратные, наши — шестигранные.
До Украины США предлагали свое топливо другим атомным станциям — Ловииса в Финляндии, Пакш в Венгрии и Темелин в Чехии, где в свое время были также установлены советские реакторы. Но везде зафиксировали ЧП, и от продукции США в итоге отказались. Однако Киев решился на эксперимент. Сайт «Викиликс» обнародовал его планы, разместив телеграмму Дмитрия Марунича, сопредседателя Фонда энергетических стратегий: «Мы понимаем, что, как обычно, отправлять в Россию на утилизацию отработанное топливо Westinghouse не сможем, потому сейчас делаем проект хранилища отработанного ядерного топлива в Украине вместе с другой американской компаний «Холтек».
Откуда новые угрозы?
— Там, видимо, безвыходное положение, ведь в их программе — достижение энергетической независимости от России?
— Никто не спорит, но не за счет безопасности собственного народа. В поисках экономии газа бывший премьер-министр Яценюк предлагал перевести реакторы на так называемое ручное управление — по режиму «день — ночь» включая и выключая тумблеры. Но АЭС на это не рассчитаны. Как и на снятие ограничения, чтобы выдавать 110 процентов установленной мощности. Такую модернизацию реакторов решили провести также американские специалисты. А не дай бог случится тяжелая авария с американским топливом, скажут: ага, это на русском реакторе случилось! Ведь специалисты, которые расследовали причины чернобыльской аварии, отметили, что она произошла как раз при тестировании четвертого энергоблока за пределами заложенных проектом режимов.
Советские, российские атомщики создали уникальные проекты реакторов, способных работать даже в условиях Арктики. Говорить о приостановке, о ненужности АЭС — все равно что бороться за возврат к телеге вместо автомобиля. Атомная энергетика, как и любая высокоточная технология, не терпит грубого «ручного» вмешательства и тем более «политических целесообразностей» взамен здравого смысла.
— Пётр Иванович, а вы были на Украине после аварии?
— Да, ездили в Киев, еще до разрыва отношений с Украиной. Нынешняя позиция власти там — это угроза нового Чернобыля. Срок годности объекта «Укрытие» (саркофага) — 30 лет. Он выдержал и смерч, и землетрясение в четыре балла. За 20 лет максимальные просадки этого сооружения составили всего 28 миллиметров, никаких трещин или обрушений конструкции не обнаружено. Новый саркофаг, строительство которого началось еще в 2007 году, должен быть завершен не позднее 2015 года, но сегодня Украине явно не до этого…
СПРАВКА
Пётр Иванович Торгашев — председатель центральной ревизионной комиссии и почетный член Общероссийского союза общественных объединений «Союз «Чернобыль» России», член правления Сибирского регионального Союза «Чернобыль». Кавалер ордена Мужества.
АКТУАЛЬНО
