EUR 105.8090 Нина Шалабаева: «Откликаюсь на сигналы тревоги»
События последних лет утверждают неразрывную связь прав человека и национальных приоритетов, уверена новосибирский омбудсмен
Почему у нас иногда возникает впечатление, что права человека нужно защищать от самого человека? Любое ли право нужно отстаивать? Об этом сегодня разговор с уполномоченным по правам человека в Новосибирской области Ниной Шалабаевой.
Мы такие незаконопослушные?
— Нина Николаевна, неужели опять актуален вопрос Раскольникова из «Преступления и наказания»: «Тварь ли я дрожащая или право имею?»
— Да, реализация права иногда зависит от того, как его понимает конкретный человек в кризисной ситуации. Один из самых массовых примеров в последнее время — это разборки на дорогах. Если каждая сторона конфликта уверена в своей правоте, то все кончается побоищем. В образованном правовом обществе такие прецеденты исключены.
Не вижу смысла рассуждать на тему «Мы такие незаконопослушные, потому что у нас блюстители закона не хотят ничего решать». Нарушают везде и в любом сообществе — иначе люди не были бы людьми, они, кстати, имеют право и на ошибку в том числе. Поэтому законопослушание, на мой взгляд, это следствие правовой грамотности. Когда человек твердо знает, что можно и чего нельзя, он всегда будет прислушиваться к своему внутреннему голосу.
Обратите внимание на такую, например, ситуацию. Если европейские водители, не привыкшие к жутким пробкам, в которых мы живем, попадают в такую же ситуацию, то ведут себя крайне дисциплинированно. Это, кстати, способствует более быстрому рассасыванию затора. Так и в любой ситуации: чем она экстремальнее, тем осторожнее и взвешеннее должен вести себя человек.
Тревожные «точки»
— Право человека — это свобода от чего и для чего? Какую свободу вы призваны защищать?
— Как только люди слышат название должности «уполномоченный по правам человека», у большинства первая ассоциация — защита от принуждения или преследования того или иного рода, от вмешательства государства в те или иные сферы частной или политической жизни человека.
Возможно, в рамках всей Российской Федерации и возникает необходимость в такой защите, но мой опыт на региональном уровне свидетельствует в большей степени о защите прав, которые требуют государственного участия в повседневной жизни людей. Это право на труд, на социальное обеспечение, на образование, медицинское обслуживание и тому подобное.
— Можете назвать тройку проблем, по которым чаще всего обращались к вам за помощью? Подобная статистика, на ваш взгляд, это способ обнаружить тревожные «точки» в реализации прав?
— В 2015 году чаще всего люди шли ко мне с жалобами и предложениями по жилью, ЖКХ и социальной сфере (сюда можно отнести и здравоохранение). В эту тройку я намеренно не включаю обращения по проблемам уголовно-исполнительной сферы. В сравнении с 2014 годом тут больше всего прирост — более трехсот раз в мой адрес приходили сигналы от осужденных, подследственных, а также от тех, кто действовал в их интересах.
Конечно, анализ жалоб дает возможность поднимать вопросы о качестве работы в той или иной сфере. Для того чтобы взаимодействие с различными ведомствами было системным, с одиннадцатью из них заключены соглашения о сотрудничестве и взаимодействии, в том числе со структурами МВД, инспекцией труда, нотариатом, миграционной службой, Росздравнадзором, жилищной инспекцией.
Сигналы о неблагополучии
— Информация о нарушении прав или потенциальных угрозах поступает к вам только тогда, когда обращается обиженный человек?
— В основном да, но, кроме того, есть общественные помощники, такой статус могут «присвоить» себе соседи малоимущих, сирот, члены различных партий, которые знают законы и видят, что в каком-то селе они нарушаются в отношении слабозащищенных категорий населения. Приходится много работать с органами местного самоуправления — самой близкой к людям властью. Ведь порой недовольство человека связано с какими-то мелочами, которые вполне под силу решить на месте.
Совершенно недопустимы такие случаи, с которыми мы столкнулись в одной из администраций района. Здесь «забыли» включить в список ветерана для награждения ее юбилейной медалью «70 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов». Еще один вопиющий случай: пациенту психиатрической клиники не могли оформить банковскую карту для перечисления на нее пенсии. Пришлось вмешаться и сделать это.
В Венгеровском районе разбирались с жалобой опекуна сирот на решение жилищного вопроса. На мой запрос в местную администрацию был получен ответ: «Условия для проживания и воспитания несовершеннолетних детей-сирот являются удовлетворительными. Оснований для предоставления иных жилых помещений не имеется». У нашего общественного помощника было другое мнение. Я поехала с проверкой. В итоге детей включили в очередь на жилье как остро нуждающихся. Теперь будем следить за исполнением закона, который предписывает безусловное обеспечение жильем сирот.
Второй источник информации о нарушении прав — наш экспертный совет. На его заседаниях мы занимаемся в основном поиском первопричин нарушений прав, путей решения проблем. В совет входят специалисты в различных отраслях права, представители органов власти, руководители общественных организаций. Дважды на заседаниях экспертного совета мы обращались к проблемам здравоохранения, трижды обсуждали возможность реализации прав граждан, находящихся в местах ограничения и лишения свободы.
Что касается здоровья новосибирцев, то тут есть общая для всей страны проблема: в какой-то период эта сфера стала понимать свою работу не как здравоохранительную, а как предоставление набора услуг.
По некоторым принципиально важным вопросам мы сотрудничаем с федеральными структурами, действуя через Эллу Памфилову, уполномоченного по правам человека в РФ.
Еще одним источником информации о нарушении прав являются средства массовой информации. Мы ведем мониторинг публикаций на эту тему и работаем с упомянутыми в них фактами. Мне приходилось выезжать по таким сигналам и разбираться на месте с претензиями, которые были высказаны корреспонденту.
Арбитр или консультант
— Хотелось бы еще задать вам вопрос о причинах вашей загруженности. Что за этим: проблемы с правами людей или неосведомленность? В каком качестве вам чаще приходится выступать — арбитра или консультанта?
— Одно неотделимо от другого. Хотя, конечно, больше времени нужно бы тратить на случаи непосредственного нарушения прав. А пока приходится очень много заниматься правовым просвещением. Не в упрек будет сказано, это обязанность государственных органов. А у нас нет пока даже такой программы. В результате люди вообще ни имеют информации о действующих законах, о расположении и функциях органов власти.
При обсуждении этого факта чиновники часто ссылаются на правовой нигилизм. Но, на мой взгляд, наряду с нигилизмом есть и другие помехи. Мы не сможем построить правовое государство, если законы будут выкладываться в открытые информационные источники в таком виде, что без специального юридического образования их понять вообще невозможно. Наверное, с помощью комментариев к законам стоит сделать их более доступными.
Опыты группового права
— А в целом, на ваш взгляд, желание «качать права» в обществе растет или, наоборот, снижается?
— Эксперты, говоря о правах, делят их на поколения. Первым они считают поколение, которое базируется на философии индивидуализма ХVII–XVIII веков. То, которое сейчас реализуется, основано на социалистических теориях.
Заметно формируется третье поколение — корпоративного, группового права, в том числе всевозможных меньшинств: национальных, культурных, сексуальных и прочих. Вы, наверное, заметили, как на Западе любят защищать права «малых народностей», малых культур и тому подобное. Это в какой-то мере перетекает и на нашу территорию.
А в основном люди очень терпеливы и прибегают к защите, если уж совсем припекло. Такая ментальность влияет на нашу работу: если жалуются, то у меня почти нет сомнений, что обоснованно. Хотя бывает, что люди просто нуждаются во внимании к своей судьбе. Такие обращения чаще всего исходят от осужденных — некоторым из них приятно оставаться в иллюзии «невинно страдающих» от произвола властей.
В любом случае, права не могут развиваться и реализовываться в вакууме, в отрыве от традиций конкретного общества. Если мы слепо заимствуем «прокачку прав», то это ни к чему хорошему не приведет. Мы сейчас наблюдаем ситуацию на Западе, куда мигранты привезли с собой свое понимание прав, которое способно подорвать национальные интересы и суверенитет страны, в которую они прибыли. Я хотела привести этот пример, чтобы ваши читатели поняли: мы уважаем права, охраняем и заботимся о них, если они согласуются с приоритетами национальных интересов.
Возможность помочь как стимул
— Нина Николаевна, в течение двух лет вы каждодневно сталкиваетесь с человеческими драмами, несправедливостью. Можно говорить в таком случае об удовлетворенности от работы?
— Мне много раз уже удавалось людям помочь, это и есть основа для удовлетворения и желания работать дальше. Ощущение неполноты сделанного остается ежедневно, но я не считаю это недостатком. Сфера прав человека настолько подвижна, широка, что ставить себе задачу решить всё и для всех бессмысленно.
Удовлетворение я получаю и как юрист. Мне приходится иметь дело с самыми разными сюжетами правоприменения, которые расширяют мой профессиональный кругозор, позволяют оценивать проекты законов с точки зрения практики.
Приносят радость иногда и знакомства с простыми людьми, которые не сведущи в правах, но у них есть собственный нравственный закон, и они ведут себя в соответствии с ним. И это уже высшая ступень, на которую все должны подняться, это уже не правовое просвещение, а правовое воспитание. Оно должно начинаться в семье.
АКТУАЛЬНО
