«Салюты в честь побед. И залпы в знак утрат»

Новосибирский поэт Леонид Андреевич Чикин родился в 1927 году. И по возрасту рвущийся в бой за Родину паренек стал фронтовиком только в 1944-м. Но тема Великой Отечественной не отпускала его как поэта до конца жизни.

При встрече с другом он привык
с издевкою кричать:
— Старик! Ну что же ты, старик,
их нацепил опять?!
Добро бы орден! Так себе —
не бронза и не медь!
Ну как не надоест тебе
медалями звенеть!!
А друг их носит только в дни
больших торжеств, побед.
Ему, фронтовику, они
не надоели, нет!
Они — и боль, и стон, и гнев,
и ратные дела, воспоминанье о войне,
за подвиги хвала...
А тот, другой, кто лишь кричать
привык: «Ишь, нацепил!»,
был рад бы ими «побренчать»,
да нет,
не заслужил.

Не только гром побед
Насмотревшись по телевизору победных фильмов о войне, а потом впервые самостоятельно прочитав о ней книжку, внук скорбно сказал:
— Деда, а оказывается, на войне и наших много погибло...
Не надо видеть в ней лишь над
Рейхстагом флаг,
слепящий блеск наград,
салют, подобный грому...
Конечно, было так.
В финале было так.
А начиналось все, известно, по-другому.
А начиналось так:
редел солдатский строй,
шли тысячами в тыл стандартные
конверты:
«Ваш муж...
Ваш сын...
ваш брат сражался как герой...»
Бессмертны их дела.
Сердца героев смертны.
Но и не надо лишь утраты видеть
в ней,
считать холмы могил,
пожарища и раны...
Сквозь грозы волжских дней,
сквозь грохот курских дней пришел,
пришел и к нам тот праздник
долгожданный,
когда привстав с земли,
пошел вперед солдат,
гася огнем огонь, ломая силой силу...
Салюты в честь побед.
И залпы в знак утрат.
И кто тогда считал:
каких же больше было!?
Война — всегда война.
И нету горя злей.
Не месяц и не год — четыре года
длинных
шел бой,
а не поход туристский по земле
от города Москвы до города Берлина.

Лето
Ушли солдаты в бой с рассвета,
А связи с ними нет и нет.
Радист в эфире ищет «Лето».
— Ну, где ж ты, «Лето»?
— Я — «Лафет»!
...Под ветром ласковым в лощине
Чуть-чуть колышется трава.
Исчез туман над речкой синей,
Вступает день в свои права.
Благоухает пышным садом
Росой умытая земля,
Как будто кто-то маскхалатом
Накрыл и рощи, и поля.
Но под березкой, на пригорке,
Радист от «Лета» связи ждет.
А лето в светлой гимнастерке
Вокруг него шумит, поет...

Смотрите фильмы о войне
Сейчас, когда за давностью событий
забылись дни сражений и атак,
смотрите фильмы о войне.
Смотрите!
Все было так!
И все-таки не так.
Чужое горе к сердцу принимайте,
пусть личным горем будет вам оно...
Смотрите фильмы о войне!
Но знайте:
война не представленье, не кино.
За гранью жизни и на грани смерти
народы жили много долгих лет...
Смотрите фильмы о войне.
И верьте:
в них нету лжи.
Но полной правды нет.
Нет сил, чтоб всею правдою
наполнить
и самый лучший кинофильм о ней...
Смотрите фильмы о войне!
И помните:
все было так,
но в сотни раз страшней.

* * *
Шагать бы безбрежным раздольем
да слушать бы птиц разговор,
глядеть бы без страха и боли
в безоблачный синий простор...
Но смотрят на мир безразлично
тупые головки ракет.
И много решений приличных,
но мало безъядерных зон...
Как видно, понятно не всем до сих пор:
молчать в наше время постыдно,
быть тихим нейтралом — позор!
За этим молчаньем безбранным —
безмолвье безводной реки,
безжизненные океаны,
безлюдные материки.
Молчать иль кричать?
Тут вопросы ясны и бесспорны давно...
Но много еще безголосых,
еще безъязыких полно
в беспечном том мире,
в котором порой бестревожно живем,
в котором бездымный порох
безумным пахнет огнем.

Возвращение
В доме на окраине села
сына дни и ночи мать ждала.
При прорыве вражьего кольца
злая пуля встретила бойца.
Мать письмо о гибели прочла,
но поверить сердцем не могла,
А вокруг села — поля, поля,
расцвела колхозная земля,
и пшенице края не видать...
Как же сына матери не ждать?
Годы шли. Окончилась война.
Над страною — мирная весна,
но напоминаньем о войне
фото сына в рамке на стене.
Посмотрели фото мастера,
увезли с собою, а вчера
сын вернулся к матери и встал
бронзой на гранитный пьедестал.
На поля колхозные глядит
и звезда Героя на груди.
Чтоб хоть раз взглянуть на земляка,
люди шли сюда издалека,
а пришли и матери его
поклонились все до одного.
Мать взглянула — высохла слеза,
прояснились старые глаза.
Ей казалось: это не металл —
сын живой на серый камень встал.
Молодой, задорный, боевой,
он стоял в пилотке фронтовой
и смотрел, не отрывая глаз,
на село, которое он спас.