EUR 110.4943 Театронавты: погружение прошло отлично!
По словам режиссера, «Еврипид — последний автор, который создает подлинную трагедию. И от этой трагедии переходит к комедии. Он делает высокую трагедию более гуманной и человечной…» Добавим, Еврипида считают родоначальником психологической драмы и далеким предтечей Шекспира. А так как в своей театральной практике Лателла не однажды ставил циклы — по нескольку названий того или иного классического драматурга, то и выстроил античную трилогию со сквозным сюжетом. Не формы ради и гигантомании для: оказалось, ему есть что сказать зрителю в шестичасовом формате.
Сны наяву
То, что происходит на сцене, по версии постановщика, сны главных героев — Электры, Ореста и их сестры — Ифигении. Потому, к примеру, Ифигения, которая появляется как действующее лицо только в третьей части трилогии, в тени, за кадром все время присутствует и в первых двух. Точно так же сюжетно отсутствующая Электра наблюдает за финалом истории. Ведь главное в мире людей — наша взаимозависимость друг от друга, детерминированность как во временной исторической вертикали, так и по самой прямой — родственной — горизонтали.
В переводе на современный язык трилогия в «Старом доме» — семейная криминальная драма с элементами детектива в трех частях. И если сравнивать ее с тем, что видим мы в сериалах и сводках новостей, — она ничуть не круче происходящего в наше время. Однако прямые аналогии с сегодняшним днем режиссеру явно не интересны, ему важнее понять истоки: как человечество докатилось до жизни такой, сначала сваливая вину за преступления на богов-олимпийцев, обстоятельства и прочее, затем превратив устранение неугодных в обычай, который назывался кровной местью, террором, фашизмом, имеет много других масок и имен, самое актуальное из которых — терроризм...
Театр Антонио Лателлы — театр визуальный и предельно действенный. Как говорится, словам здесь тесно, а образам просторно. Поэтому опасения не уловить текста запутанного античного сюжета — кто кому брат, кто кого принес в жертву и за это должен быть наказан, чья жена Елена (из-за которой разгорелась Троянская война) и сестра ли ей Клитемнестра, — совершенно напрасны. На первом плане тут — отношения и чувства героев, их страдания и поступки и то, как они это выражают. А нить невозможно упустить, поскольку в спектакле нет проходных мизан- сцен, случайных движений и жестов, а экспрессия и сила этого выражения буквально зашкаливают. И тут сразу надо сказать об актерах: работают они вдохновенно, азартно, включаясь в необычные условия игры с полной отдачей. Условия же таковы: пластический рисунок спектакля предполагает невероятные эмоциональные нагрузки и физическую тренированность — когда, к примеру, перебрасываясь репликами, Электра, Орест и его друг Пилад перебрасываются одновременно — из рук в руки — и массивными табуретами. То есть всю тяжесть и напряженность этого разговора, призванного побороть недоверие героини, зритель видит и оценивает воочию, буквально на вес… Есть в спектакле и совершенно пронзительные эпизоды взрыва чувств, и тончайшие пиано, при которых зал, как один человек, затаивает дыхание.
…Как мучится Орест, убивший царя Эгисфа, а потом и собственную мать! Пусть по веленью бога Аполлона (ведь та — сама убийца мужа, отца Ореста), но — собственную мать!.. Болезнь, конвульсии, безумный бред… Грубый черный стол, на котором мечется Орест, похож на больничную койку и одновременно на смертное ложе. И мы понимаем: количество сценического времени, отданное мучениям Ореста, — мера значимости для авторов спектакля этого невербального высказывания. Убийство — не пиф-паф, такие муки — норма: убийце свет не мил, и сам он не жилец.
По замкнутому кругу
Но вновь — причины, следствия, обстоятельства, обиды, и Орест готов убить Елену, взять в заложницы Гермиону, дочь дяди: тот не желает спасти его с сестрой от казни. Этот момент, по Лателле, точка отсчета окончательного грехопадения человечества в лице Ореста, когда всякое злодейство можно оправдать. И начинается истерика вседозволенности, то- тальное пьянство — забыться, не думать! — и танец-шабаш, где в чертах одного из персонажей на мгновение проступает даже портретно узнаваемый фюрер.
Причем, рассказывая зрителям эту историю, режиссер не насупливает брови: ведь он обозначил жанр трилогии как человеческую комедию. И в зале нередко звучит смех, а все наши грустные выводы мы черпаем в основном в фейерверке ассоциаций, то есть каждый читает спектакль по-своему. Трогают чувства героев: они правдивы и как-то первозданно (это вовсе не «слова, слова, слова»!) искренни. Хотя всё происходящее на сцене временами, как и в жизни, напоминает цирк. Клоунские котелки, полосатые майки и башмаки с длинными носами — вот облачение двух господ с темными крылышками за спиной — черных ангелов, соучастников этой истории. Электра наяривает на аккордеоне. Бог Аполлон похож на старика-рамолика-обжору, богиня Афина — на русскую царицу Екатерину. Елена в голубом синтетическом парике жеманничает, сюсюкает и называет Электру Электрочкой и Электричечкой. Ифигения с подругами-жрицами, как душещипательную бабью песню, заводят «Welcome Cаlifornia». К слову, образ Америки в последней части трилогии (исключительно, на мой взгляд) выражает ироничное отношение режиссера-европейца к гротескной трансформации человеческой культуры «от эллинов до наших дней» в сплошной звездно-полосатый фетиш.
Этот спектакль, безо всяких оговорок, — событие. Как в театральной жизни города, так, безусловно, и каждого зрителя. Он говорит о главном ярко, мощно, серьезно и уж точно — не скороговоркой (смайлик!).
ДОСЛОВНО
Олеся КУЗЬБАР, актриса:
«Самое важное, о чем хочется говорить, — об Антонио. Потому что такой режиссер, конечно, фантастическая редкость. Это такая единица в своем творчестве, мышлении, фантазиях, видении, каких-то образах! У него очень личностное отношение к работе, очень неформальное. Этот человек — он и объединил всех нас, и заставил как-то по-другому жить. По-другому бежать на репетиции, думать об этом, даже дышать. Он принес какой-то другой воздух. И ты живешь до репетиции в мыслях об этой работе и после погружен в нее. Это сложно, невероятно сложно, даже доставляет некий дискомфорт... Это состояние можно сравнить, ну, наверное, с тем невероятным подъемом духа и всех сил, когда происходит некий внутренний взрыв открытия самого себя. Антонио сумел это сделать — пробудить нас. Как спящую или просыпающуюся после зимы природу, он разбудил души. Разбудить душу — это очень много. Это, наверное, самое главное в жизни, не только артиста: чтобы душа жила, чтобы она была не спящей».
Юрий ШАТИН, доктор филологических наук:
«Мне показалось, что в какой-то мере постановщики угадали даже дух античности. Потому что в античности Еврипида всегда противопоставляли и Эсхилу, и Софоклу, видя в нем некое авангардное явление. Правда, этот авангард не похож на нынешний. Но, по-моему, авторы спектакля очень хорошо пошли по линии выделения театральных штампов: я имею в виду появление богов — Аполлона и Афины, которых они представили в таком вот, я бы сказал, очень изощренном комическом виде. И это чрезвычайно интересно. Кроме того, театру удалось создать атмосферу безусловной праздничности спектакля. Несмотря на то, что действие шло целых шесть часов, актеры целиком завладели зрительным залом».
СПРАВКА
Действующие лица и исполнители: Светлана Марченко (Электра), Анатолий Григорьев (Орест), Олеся Кузьбар (Ифигения), Георгий Болонев (Пилад), Татьяна Шуликова (Елена, Клитемнестра, Афина, Аполлон), Сергей Дроздов (Диоскур, Вестник и др.), Виталий Саянок (Диоскур,
Ковбой и др.), Лариса Чернобаева, Ирина Попова (Хор).
АКТУАЛЬНО
