Границы понимания жизни

— ФСБ — ступень, которая меня буквально подняла, — рассказывает Виктор Н., ветеран органов безопасности, служивший в УФСБ России по Новосибирской области. — Начинал я как армейский офицер. Но здесь мера ответственности оказалась просто на порядок выше. Личные границы понимания жизни стали намного шире.

Афганистан
С детства мой собеседник, выходец из рабочей семьи, хотел стать военным. Не творил себе кумиров, ни с каким киногероем себя не отождествлял, был, по словам окружающих, вполне самодостаточным. Играл в соответствующие игрушки, затем, будучи подростком, отправился в Уссурийск. Выдержав бешеный конкурс (в ту пору он составлял 12 — 14 претендентов на место), поступил в Суворовское училище. После окончил артиллерийское училище в Одессе. И вскоре попал в Афган.

— Была ли у вас какая-нибудь личная мотивация, чтобы идти на войну, Виктор Петрович?

— Тогда не очень-то приветствовалось, если офицер писал заявление — мол, сам хочу в район военных действий! Практика успела показать: многие, кто туда стремился, не имея боевого опыта, пытались таким образом решить какие-то свои проблемы. Либо у них были неполадки в семье, либо желание кому-то что-то доказать, убежать от той или иной конфликтной ситуации, и так далее. У нас же, курсантов, мотивация была иная: мы считали, что для нас это естественно — находиться там, где стреляют. Раз уж мы учимся военному делу!

— Не боялись?
— Нисколько. К тому же толком не понимали, как там на самом деле и что... Когда я поступил в Суворовское, в 1979 году, как раз советские войска вошли в Афганистан. И первая наша с однокурсниками реакция была такая: ну, елки! Пока учимся, все закончится, не успеем повоевать… Естественно, не было никого рядом, кто мог бы рассказать всю правду об этой войне. Хотя мне было бы все равно: с детства я привык никому не верить на слово и стремился все увидеть сам, во всем убедиться лично.

В Афганистане Виктор оказался в августе 1986 года. Служил в десантно-штурмовой бригаде, участвовал во всех боевых действиях, которые она вела. Там, слава богу, все обошлось. Был награжден орденом Красной Звезды. Ранен был намного позже, в Чечне.

Судьба распорядилась — желание помогло
Лихие 90-е во многом сорвали планы молодого (впрочем, не только) поколения, изменили тем или иным образом намеченный их жизненный маршрут. Масса наших соотечественников, уходивших тогда контрактниками в горячие точки, и ныне отрежет на это сухо: «А что было делать? Где искать работу?» Не минула чаша сия и самих людей в погонах. Виктор Петрович вспоминает, что едва не потерял все — свое дело, зарплату (а надо было содержать семью, в которой подрастал сынишка), дом… Как повернулась бы жизнь, неизвестно, если бы… не рука судьбы.

— В 1994 году меня пригласили в ФСБ, — продолжает наш герой. — Но тогда нельзя было перевестись туда непосредственно из войск, поэтому последовал целый год всевозможных проверок. Лишь потом я приступил к службе. Проработав около четырех лет оперативным сотрудником, получил предложение перевестись в спецназ. Как боевой офицер посчитал это предложение за честь.

— А скажите, если не секрет…

— Чем мы занимались? Сотрудники этого отдела обучаются и выполняют такие же задачи, как всем известная «Альфа» и частично «Вымпел». То есть это антитеррористическое силовое подразделение, причем служат в нем только офицеры. Когда я туда поступил, мне уже было 35 лет. Естественно, пришлось пахать вдвойне, чтобы не отставать от молодых. Но это подразделение боевое, и физическая подготовка там все же не является самым главным требованием. Это просто база, которой человек должен соответствовать.

— Наверняка вас не просто так туда взяли, а за определенные качества — личные и профессиональные?

Собеседник задумывается на секунду, затем напоминает о своем боевом опыте. О желании совершенствоваться, познавать жизнь.

— Что еще? Должна быть голова на плечах, — добавляет он решительно. — Стремление дальше обучаться. Ответственность. Честность…

Испытание огнем
Именно в составе данного подразделения майор Н. несколько раз выезжал на Северный Кавказ. Рассказы о содержании командировок сводятся в основном опять же к лаконичным фразам: выполняли поставленные задачи. Вели боевые действия. Брали бандитов. Охраняли чеченцев, воевавших против Дудаева. И так далее. Командировка, во время которой Н. тяжело ранило, длилась для него всего 11 дней. Бой, буквально «перевернувший сознание», случился однажды ночью. В одном из населенных пунктов Чеченской республики.

— Я командовал подразделением, в которое поступила информация о серьезном подрывнике, — вспоминает майор. — Но последний находился на другом конце села, и это усложнило нам задачу. Пешком бы мы до него шли долго, причем опасным маршрутом, вдоль окраин, где спокойно могли угодить в засаду. Я принял решение пустить в ход боевую технику, хотя по ночам мы ее не использовали, нежелательно это было. Но в данном случае рискнули, чтобы сэкономить время и силы. В подкрепление нам было дано подразделение спецназа внутренних войск, порядка 16 человек. В итоге вышло два БТРа. И когда мы выдвинулись, боевики встретили нас на окраине населенного пункта. Да, нас ждали! Но наши люди отреагировали мгновенно. Только дали они первую короткую очередь по нашему БТРу, наши тут же их «заткнули».

Следует описание целой серии батальных сцен. Во время очередной перестрелки герой нашего рассказа попал под пули. Основной удар пришелся на ноги — офицер потерял опору, упал. Только зацикливаться на своем положении было… элементарно некогда. И нечем: вся работа мозга сосредоточилась на ситуации. Ее следовало оценивать ежесекундно, продолжая вести бой из положения лежа. Лишь когда боевики были полностью «задавлены огнем», командир перевел дух. Осознал же толком, что с ним случилось, спустя еще полтора часа, в госпитале под Грозным. В Виктора вошло восемь пуль. Причем две из них застряли в бронежилете, соответственно, в области сердца и под горлом, а шесть прошли через его тело.

— В ту ночь какой-то странный дух витал над нами, — уверенно произносит воин, награжденный после этого боя орденом Мужества. — Одному нашему товарищу пуля угодила в маску, не задев лицо, другому — в магазин автомата. Боец чудом уцелел от ранения.

Пауза. Словно бы мысленное благодарение «странного духа»…

— Самое интересное, что перед этой командировкой я написал завещание, — добавляет Виктор Петрович. — Никогда прежде этого не делал. А в тот раз меня не покидало чувство, что со мной что-то произойдет. Но я действительно благодарен судьбе за это испытание.

Ранения души…
— Расширились границы вашего личного понимания жизни?

— Тут можно вспомнить библейскую истину: знания прибавляют печали. Чем больше узнаешь, чем больше переживаешь, тем на душе тяжелее, тем жизнь кажется трагичнее. Прежде я был более наивен, более прямолинеен, хуже разбирался в людях. Однако в Чечне я хлебнул гораздо больше, чем в Афгане. Буквально лицом к лицу столкнулся с настоящим, глубоким человеческим горем. А поскольку служил уже офицером спецслужбы, видел самое дно происходящего. Поэтому не только тело — моя душа тоже получила ранения.

— Вы говорите о печали, но с интонацией весьма оптимистичной, бодрой. Какова тут логика?

— Она проста: печаль и радость — рядом. Я и мои сослуживцы испытали многое, зато теперь мы меньше ломаемся душевно. Теперь наши ожидания от жизни стали более реальны, мечты — более осмысленны. Мы познали жизнь с разных сторон, научились одолевать всевозможные трудности. И я бы не хотел с этим знанием, с этим ощущением полноты жизни расстаться.

Что ж, от скорби происходит терпение, от терпения — опытность, от опытности — надежда… Еще одна библейская истина.

«Служил я не за звания и не за ордена…»
— Виктор Петрович, бытует мнение, что в спецназ стремятся попасть люди, скажем так, акцентуированные, одержимые. Ведь нагрузки, которые порой на них выпадают, воистину нечеловеческие!

— Часто о спецназовце складывается ложное представление: мол, это такой супердядя, способный в одиночку свернуть горы. Как раз психи-одиночки, одержимые какими-то своими целями, здесь не приживаются, их сама система рано или поздно выталкивает. Да, мы можем иной раз друг друга чисто по-человечески недолюбливать, даже ссориться. Но все это проявляется весьма сдержанно и на боеспособность коллектива не влияет. Люди, поступающие на службу в ФСБ и спецназ, знают, что идут сюда не за славой, не за звездочками — большинство никогда здесь не дослужится даже до подполковника. Тут мотив другой. Спецназовец должен любить людей, быть им преданным. И сносить нечеловеческие нагрузки далеко не ради самоутверждения.

Вот так, немного на грустной ноте завершился наш разговор. Но стало ясно главное — коллеги Виктора, да и он сам, даже не задумываются, что они — Герои. Как поется в известной песне про солдат, они служат не за звания и не за ордена. Служили и служат потому, что так нужно их стране и людям, которые должны спать спокойно.

ФАКТ
Сотрудниками УФСБ по НСО за время масштабных тактико-специальных учений «Метель», проведенных в три этапа и начавшихся в конце сентября, были осуществлены проверки 24 крупнейших клинических больниц города и области.