Не просто чужие помощники, а кормильцы своих семей

В подобных же письмах анонимные «помощницы» предстают просто тимуровцами. Ходят, помогают — и зачем им еще деньги какие-то? А то, что для каждого такого «помощника» это работа, за которую он получает зарплату и также, как и пенсионеры, к которым он приходит, должен покупать газ, платить за жилье, продукты, одежду, растить и учить детей — это скрыто от нас.

Я обсудила повышение платы с Зинаидой Семеновной (ее имя изменено, потому что не хотелось бы обратить ее искренность ей во вред), работником геронтологической службы Калининского района Новосибирска. Мы знакомы довольно давно: Зинаида Семеновна приходит к нам раз в неделю и помогает с уборкой квартиры. Думается, без подобных, не самых приятных, кстати, приработков, на свои зарплаты не могли бы кормить семьи многие работники надомного обслуживания. Зинаида Семеновна, обычно очень застенчивая и погруженная в работу, когда услышала про наплыв жалоб, не выдержала:

— Я давно работаю, четырнадцать лет, знаю, что это за работа. Мы же даже то, что не обязаны делать, делаем. Потому что — жалко. А у них жалости никакой нет. Сейчас мои бабушки платят от 118 до 175 рублей, в зависимости от перечня работ. И то: договоры подписали, а как платить — не хотят.

Честно скажу, мои бабушки живут не бедно. Не такие уж они и нищие, как говорят. Тяжело живут те, кто детям помогает. У остальных моих подопечных деньги есть. Я им объясняю, когда они жаловаться начинают: нормальная семья за газ платит 60 рублей в месяц, а вы — 5 рублей. Вот на днях сходила в ЖЭУ, заплатила за квартиру бабушке — 156 рублей за полгода. Мне бы так! Единственное, за что они полностью платят, так это за телефон. И, бывает, такое отношение встречаешь, как будто мы им обязаны. Но это от характера человека сильно зависит.

Например, у меня, среди моих подопечных, дед есть. Так он живет в трехкомнатной квартире с сыном и со снохой. И все равно я к нему хожу. Одна бабушка живет в такой грязи — ужас. Я говорю: «Пусть дочка-то побелит…» А она как костылем своим застучит и злобно так: «Не будет она белить! Ты мне будешь белить».

А у меня 1700 рублей оклад. Добавляют за «напряженку» (увеличенный объем работ) — получается около пяти с половиной тысяч. И у меня-то, в отличие от бабушек моих, ни льгот, ни субсидий.

...Я как вспомню, что было, когда у меня на обслуживании числилось 12 человек, становится страшно: как успевала, как все делала. Сейчас у меня 6 человек, потому что я перешла в геронтологическую службу из обычной надомной — считается, что здесь работать труднее. Я прихожу три раза в неделю. Есть еще медсестра. Раньше, пока я в геронтологическую не перешла, у меня медсестры не было. И я все делала сама: покупала продовольствие, прибирала, мыла, ходила платить за коммунальные услуги, в поликлинику. В поликлинику так часто приходилось бегать, что заведующая со мной уже здоровалась. А теперь всеми медицинскими вопросами занимается медсестра: давление измеряет, ногти стрижет, в поликлинику к врачам ходит рецепты выписывать, по аптекам.