Курьезы армейских будней

Уж точно могу сказать: мы думали о защите Родины, даже о славе на трудовом поприще, но только не о больших деньгах, хотя большинство жило очень скромно.

Для начала решил поступить в авиационную спецшколу, готовившую летные кадры для Военно-воздушных сил, но «успешно» споткнулся о медкомиссию, завалившись (в буквальном смысле этого слова) на вращающемся кресле и закачавшись до неприличия на специальных качелях. Поэтому на фронте во время Великой Отечественной судьба подарила мне только должность авиационного механика. Пишу о себе, чтобы протянуть нить к судьбе моего давнего младшего друга — Павлова Василия Семеновича, рассказчика двух ниже предложенных забавных случаев армейских будней. Дело в том, что уже после войны, не без моего влияния, он также «заболел» авиацией. Причем повторил мой путь, войдя в конфликт уже с невропатологом по какому-то «вероломному» рефлексу. Став военным авиаинженером и прослужив на офицерских должностях в строевых частях большую часть армейской службы, он столкнулся не только с тяжким ответственным трудом. Были и курьезные случаи. О некоторых из них бывалый офицер поведал мне при недавней встрече...

— Наш истребительный авиаполк, — начал рассказ Василий Семенович, — нес службу по охране Иркутско-Ангарской промышленной зоны и участка воздушной советско-монгольской границы. В то время отношения между СССР и Китаем серьезно обострились. Дело дошло до военной провокации китайской стороны на острове Даманском в марте 1969 года, где было пролито немало крови, пока удалось отбросить противника. Прошли годы, и еще при советской власти восстановились добрые отношения с великим соседом. Сейчас, уже из года в год, между нами растут дружеские связи, развиваются партнерские отношения. А тогда...

— День Победы 9 мая 1969 года командование полка решило отпраздновать, — продолжал мой друг, — на живописном берегу Ангары, примерно в трех километрах от стоянки наших самолетов. Была на редкость для тех мест теплая ранняя весна. Офицеры с их семьями разместились на разложенных палатках в предвкушении манящей трапезы. Все располагало к веселью и снятию накопившегося стресса, связанного с окончанием перевооружения полка на новые самолеты ТУ-128. Уже налили по первой, ожидая выступление командира…
Вдруг прибегает радист, дежуривший неподалеку у развернутой радиостанции, и во весь голос кричит:

— Товарищ подполковник, боевая тревога!

Мгновенно все пришло в движение. Оставив семьи и бросив прощальный взгляд на праздничный стол, мы вскочили в стоявшие рядом машины и вскоре уже были на стоянке самолетов полка. По дороге недоумевали: учебные тревоги в праздничные дни никогда не объявлялись. Настроение стало поистине тревожным. Я на своем газике проехал к дежурной паре перехватчиков. Летчики и штурманы-операторы были в кабинах самолетов, готовые по команде произвести запуск двигателей, вырулить и взлететь. Вернувшись на стоянку, я увидел первый приближающийся автопоезд с боевыми ракетами. На каждый самолет полка необходимо было подвесить две радиоуправляемые ракеты и две — с тепловыми головками самонаведения. Ничего не скажешь, довольно муторная процедура. Когда дело уже подходило к концу и оставалось подготовить всего пару самолетов, я связался с командиром полка. Он находился в бункере подземного командного пункта. Оказалось, что тревога объявлялась оперативным дежурным из Москвы: прямо к монголо-китайской границе шла эскадрилья фронтовых бомбардировщиков ИЛ-28 китайских ВВС. Еще в период крепкой дружбы они были переданы китайцам.

Вскоре прозвучал сигнал отбоя тревоги. Китайцы, не долетев до границы пару десятков километров, круто развернулись и ушли туда, откуда пришли. Мы начали снимать ракеты, зачехлять самолеты, на что ушло не менее часа. Закончив даровую работу, офицеры, хоть и с подпорченным настроением, вернулись к прерванному столу. Только мы успели выслушать пару тостов и начать входить в праздничную колею, как вновь примчался радист и объявил тревогу!

Все закрутилось в том же темпе, как и в первый раз. Когда почти весь полк снова был готов к вылету, вновь прозвучал отбой тревоги. И такое издевательство китайцы творили над нами трижды! Праздник был вконец испорчен на усладу непрошеных китайских «друзей». Вот такая история того времени.

Случались и более мелкие укусы, которые заканчивались позорным «поражением противника». В те дни, — вновь улыбнувшись, продолжал мой друг, — один из гостивших у нас пограничников рассказал нам об одном событии, которое нас очень позабавило. «Инцидент» произошел на советско-китайской границе. Заставы располагались одна против другой в пределах видимости по обе стороны небольшой речушки. В один из дней, вскоре после завершения конфликта на острове Даманском, советские пограничники построились, как обычно, утром для традиционного поднятия флага и развода по участкам границы. Одновременно на китайской заставе также были выстроены солдаты. В тот момент, когда наш флаг достиг вершины мачты, китайцы развернулись спинами, быстро спустили штаны и нагнулись, демонстрируя таким образом свое явное неуважение к советскому флагу. И так несколько дней подряд. Как быть? Командир заставы запросил помощь у командования.

Вскоре на заставу прибыл политработник вышестоящего штаба. Он сразу приказал к утру следующего дня сшить из простыней огромное полотнище и силами умельцев, которые всегда находились среди солдат, срисовать хотя бы углем портрет Мао Цзэдуна. Приказ исполнили в срок. Портрет прикрепили к высоким шестам и положили на берегу. В тот момент, когда взвился советский флаг и китайцы вновь затеяли стриптиз, тут же был поднят портрет их вождя. Эффект был потрясающим! Моментально штаны были подняты, солдат словно ветром сдуло. «Творчеству» китайцев был положен конец.

— Хорошо, что подобное уже в прошлом, — заключил Василий Семенович, еще раз улыбнувшись в завершение сказанному, и предложил перейти к шахматам...