Нагадал мне попугай счастье по билетику

— Думаешь о чем-то. Часто и много. Покоя тебе эта мысль не дает: с ней ложишься, с ней встаешь... — это она мне говорит.

— Может, работа?

— Э-э нет. Не работа это. Человек...

— Пола какого? Мужского, женского?

— А это не карты, — парирует Бибисара. — Это карты много рассказывают, бобы молчат и только о главном вещают, о самом насущном.

По-татарски ворожба на бобах называется кумалас. Покумаласить захотел и водитель, наш мужик, еще совсем молодой, видный, умный, начитанный. Чувствовалось по всему, на сердце у него неспокойно, как-то уж очень тревожно блестели его глаза и рукам он не мог найти место: то прятал их за спину, то клал на колени...

— К тебе один человек стремится всей душой, всем сердцем. И ты к нему тоже, но что-то стоит между вами, мешает вам соединиться...

— Это ему баба мозги парит, от жены сманывает, — вмешался в ворожбу еще один, ожидающий правды от... бобов.

— Может, и баба, — загадочно сказала Бибисара, — этого я знать не могу. Но что сердце у человека неспокойно и что лежит на нем печаль, здесь нет никакого сомнения. И соединитесь вы, и будет ваш союз долог и прочен.

Я уж после пытал водителя: что, права женщина, а может, оговорка? Может, врут бобы и верить Бибисаре не надо. Крутит головой, будто кто его ударил, но молчит как партизан: в самом деле, что-то есть, не может того быть, чтобы сказанное гадалкой оказалось пустым звуком...

Много раз размышлял на тему: верить или не верить ворожбе, насколько правдивы предсказания гадалок, всякого рода вещунов, чревовещателей, ясновидцев?

В советские времена люди откровенно посмеивались над всякого рода пророчествами, считали их лживыми. Была даже популярная песенка, которую беспечно распевали наша молодежь и пожилые люди тоже:

Нагадал мне попугай
Счастье по билетику.
Я три года берегу
Эту арифметику.

Но времена сменились, и уже вся страна вечерами сидела у телевизора, слушала тихую, приглушенную музыку, которая навевала сон и какие-то особые, далекие от действительности мысли и под ласковый шепот мага Кашпировского впадала ровно бы в забытье, лечилась от какой-то особо опасной болезни, которая вдруг напала на нас всех. Нам тоже парили мозги, рассказывая о необыкновенных чудесах исцеления: рассасывались сами собой всяческие опухоли, в том числе даже злокачественные, хромые начинали ходить, далеко отшвырнув костыль, слепые вдруг прозревали и громко вещали по тому же телевизору о своем исцелении, и мы верили, почти молились на этих людей, что каждый вечер приходили к нам, священнодействовали, оберегали от зла вселенского.

А недавно я снова видел по телеящику Кашпировского, который вел себя совсем по-другому: затеял спор с коллегой по ремеслу и даже подрался прилюдно. Чары рассыпались, маг превратился просто в чудака, в обманщика, откровенного халтурщика. Каждое время рождает своих героев, а в смуту их отчего-то становится особенно много и они приобретают над нами удивительную власть.

А по селам, деревням и аулам бабушки гадали всегда, в любые времена, добрые и недобрые. К ним приходили, чтобы испросить судьбу, приносили дары: яйца, мясо, деньги — и действо начиналось. Находились потерянные коровы и телята, возвращались домой свиньи, но, конечно, больше гадали на мужей, жен, дочерей, сыновей. Больше всего мучают дела сердечные: любит, не любит, страдает, ревнует? А уж тут ничего не жалели, лишь бы знать правду, порой даже очень горькую.

Бибисара рассказывала, как была у нее женщина из Барабинского района: муж на вахте, далеко от дома, где и завел вторую жену, проще говоря, любовницу. Вот и пришла она к гадалке с единственной целью: узнать, быть ей одинокой или все же вернется непутевый супруг.

Три раза раскидывала бобы гадалка и три раза выходило одно и то же: быть семье целой и детям жить при родном отце. Так и оказалось.

— Теперь эта женщина, — не без гордости рассказывала Бибисара, — часто звонит мне и все благодарит, что муж у нее дома, что все у них хорошо и счастье не обходит дом стороной. И я рада. Правда приятна и радует сердце.

Еще вспоминает случай, связанный с ее родной дочерью. Валия работает на станции билетным кассиром, и вот пошли слухи о предстоящей реорганизации, о большом сокращении. А у нее дети — двое, и возраст под сорок. А вдруг попадет под сокращение? Но бобы версию Валии решительно отвергли: сокращение ее не коснется, она останется на рабочем месте.

Сын, Рашид Сайнулович, управляющий делами районной администрации, поступал в комсомольскую школу в Москве и очень волновался: возьмут ли, не отсеет ли его мандатная комиссия, которая была очень строга и порой безжалостна? Но бобы твердили свое: казенный дом и казенная постель обеспечены. Так оно и вышло. Окончил школу, стал комсомольским работником. Правда, это давно было.

Лично я бобам не очень верю. В войну или в голод, когда бобы съедали, их заменяли картошкой, нарезав сорок один кубик. Ворожили по ним, и эффект был тот же самый. Мать и бабушка Бибисары чаще всего разбрасывали бобы на отца, фронтовика, и утешали в первую очередь самих себя: жив, здоров, вернется домой. Мать тоже наблюдала, считай, с самых малых лет, «нарабатывала» лексику, то есть училась говорить, читать по лицам тех, кто пришел за помощью. По моему глубокому убеждению, Бибисара — отличная физиономистка. Она всю жизнь работала с людьми, была у них на глазах, а они у нее: сорок лет работы в магазине даром не прошли. Она многих видела будто изнутри, еще до того, как они начинали говорить.

У нас в деревне пожилой уже мужик влюбился в женщину, тоже немолодую, и потерял голову: бросил жену, семью, хозяйство, а жил он припеваючи, и ушел к ней, к разлучнице. Все как один были убеждены: приворот, злые чары — дело, одним словом, нечистое. Кончилась для мужика эта история весьма и весьма печально. К его новой женушке приехала дочь из Ленинграда, взяла к себе мать, а его, уже старого, немощного, оставили одного, и умер он, как бродяга, крепкий мужик, дед которого был рачительным хозяином и даже считался кулаком.

Но я в приворот так и не поверил. Почему именно он, а не любовь, которая в пожилые годы особенно трудна, мучительна, беспомощна и беззащитна? Об этом даже поэт Тютчев говорил: «О, как на склоне наших лет нежней мы любим и суеверней...»

Тем не менее какая-то связь между жизнью и ворожбой существует помимо воли человека, его таланта и наблюдательности. «Правдив и свободен их вещий язык и с волей небесною дружен». Это уже Пушкин. Великий поэт верил в гаданье, и цыганка предсказала ему смерть в тот день и час, когда она и свершилась.

Я даже не об этом: правда или неправда — ворожба наших старух? В жизни порой без этого не обойтись — душа просит, сердце рвется наружу, и надо как-то усмирить их. К кому идти, как не к гадалке? Только к ней, и спасибо им, что лечат, врачуют нас, потому что никто этого больше сделать не может. Только они...