EUR 107.4252 Быть счастливым без героина
Чтобы добраться до Гусельниково, от Новосибирска на автомобиле нужно проехать часа полтора. Последний остаток пути дорога вьется среди запорошенных снегом сосен. Наша машина тормозит возле обычного с виду деревянного дома. Солнце, отражаясь в белизне снега, слепит глаза. Красотища! Калитка дома не заперта, но во двор не попадешь. На цепи — крупная рыжая псина, которая хоть и виляет хвостом, но при этом ответственно лает басом. На ее голос на крыльцо дома вышел высокий парень. «Вата, на место!» — урезонивает он собаку и закрывает ее в сарае. Приглашает в дом.
Проходим через холодные, в белом инее сени и попадаем в теплую горницу. Здесь топится печь, возле которой щурит от тепла синие глаза крупный сиамский кот. Я оглядываюсь по сторонам и замечаю, что здесь в каждой комнате иконы. Вкусно пахнет свежеприготовленным борщом. Возле плиты колдуют двое крепких парней. Еще один подметает соседнюю комнату. Фотокорреспондент Павел Комаров достает из кофра фотоаппарат, но... бывшие наркозависимые категорически отказываются фотографироваться. «Вы поймите, — извиняется за всех Сергей, — мы хотим вернуться к нормальной жизни, поэтому нельзя «светить» лица на обозрение всему миру. Нас же потом никто на работу не возьмет!»
В этом доме, как на подводной лодке — только мужское братство. Возраст от 24-х до 29-ти лет. Наркотический «стаж» у каждого — от 5 до 10 лет. Эти парни крепкие только с виду. Абсолютно у всех без исключения — гепатит или цирроз печени, у некоторых — СПИД. Они здесь, в коммуне, именно потому, что смерть подошла так близко, что уже чувствуется ее «дыхание».
Те, кто хочет жить
Здесь самое трезвое место в округе. В отличие от деревенских, они не употребляют и горячительное. Можно только курить. Бывшие наркоманы ведут затворнический образ жизни. Они не ездят в город и почти не общаются с деревенскими. Телевизор есть, но смотреть его некогда. Телепередачи — только в выходные. Работают в коммуне круглый год. Дисциплина жесткая. Живут строго по расписанию: подъем в 6.30 утра, отбой — в 22.30. Ежедневно работы по хозяйству и купание в реке. Зима — не исключение. Все, даже девчонки, которые живут в отдельном доме на другой улице, с самого первого дня своего пребывания купаются в проруби.
Позже одна из них — Марина, которая недавно попала в коммуну, призналась: «Нырять в первый раз в прорубь было очень страшно, ведь там так глубоко и холодно. Я думала, что утону. Но не дали. Я сразу почувствовала, что ледяная вода дает хорошую встряску, а самое главное — облегчение. В первые дни «ломки» я уже сама окуналась несколько раз».
Все они в коммуне именно потому, что смерть... рядом. «И с наркотиками, и без них, — признается Марина, — жить стало невыносимо больно. Ломка — это не так страшно. Хуже всего, когда внутри пусто и невыносимо мерзко». У нее дрожь в голосе. И я понимаю: чтобы забыться хоть ненадолго от этого ада, они готовы на все что угодно. Даже на преступление или самоубийство. Но здесь только те, кто хочет жить.
Сейчас в четырех домах коммуны — 50 человек. Мужские дома переполнены. Но вновь прибывающие говорят, что готовы спать даже в коровнике. Позволяют остаться не всем. Для этого собирается «круг» — общее собрание, на котором новичок должен пройти «тест» на искренность. Не секрет, что наркозависимые часто лгут. Но бывшие способны распознать эту ложь.
Сергей рассказывает: «Я понял, что умираю, и испугался. Хочется пожить еще хотя бы несколько лет. Из моих знакомых практически все умерли. Человек 30. Но, если честно, ни один наркоман не хочет «слезать с иглы» добровольно. Приходится выбирать между смертью и отказом от наркотиков». До того, как попасть сюда, Сергей 1,5 года спасался от самого себя в баптистской общине. «Дольше я не смог там выдержать, — продолжает он, — наверное, еще не достиг смирения. Ведь в общине баптистов — одни молитвы, а мне тогда было 19 лет». Но он не сомневается, что Бог есть. Более того, Сергей считает, что только благодаря помощи Бога он остался жив и смог вернуться к трезвой жизни.
Тем временем вышли покурить из дома Андрей и Дмитрий. Андрею — 24 года, на героине 6 лет. Он из Якутска. Уже лечился в клиниках не менее 10 раз, но безрезультатно. Дмитрию — 27 лет, из них на героине 9 лет. Их истории похожи на сотни таких же: «Один парнишка предложил попробовать. Я тогда толком и не знал, насколько это жесткая зависимость. Думал, наркотики — что-то типа алкоголя. Подсел практически сразу. В первые годы еще пытался вести человеческую жизнь. А потом ради доз пришлось воровать».
25-летний Юрий приехал из Германии. Он подсел на иглу 8 лет назад в России. Его семья готовилась выехать за кордон, и он посещал языковые курсы. Знакомый парень предложил ханку (опиум). И пошло-поехало. «Пришлось продать машину, — признается он, — все, что было в квартире». Юрий рассказал, что в Германии действует методоновая программа. Наркозависимые на специальных пунктах ежедневно получают дозу методона. «Считается, — продолжает он, — что наркоман на этом успокоится и пойдет домой. Но это не так. Методон только снимает «ломку» — неприятные ощущения, но не дает того, что дает наркотик: эйфории, какого-то пофигизма. Говоря другими словами, «улета» от действительности. Очень похожие ощущения возникают после выпитой рюмки водки, когда наступает опьянение. Правда, на пятом году употребления наркотиков практически все приятные ощущения исчезают. Тебе просто надо уколоться. Иначе — тело ломит, как при гриппе. Но это даже не так важно. Трудно словами объяснить. Это сильнее, чем голод или жажда. Поэтому я получал методон и тут же шел доставать деньги любым путем, чтобы купить дозу. Но с каждой дозой все ближе к могиле». Не слишком ли жестокая расплата за ошибки юности?
Вне государства
К сожалению, сегодня профилактика оставляет желать лучшего. Прежде чем поехать сюда, я полдня опрашивала на улицах столицы Сибири подростков школьного возраста. И только некоторые из них сказали, что учителя рассказывали им об опасности наркотиков. О том, что это смерть, большая часть узнала из рекламы на центральных каналах ТВ. Между тем из бюджета Новосибирской области ежегодно тратятся миллионы рублей на программу борьбы против наркотиков.
Основатель коммуны Георгий Рассказов говорит: «В прошлом году коммуне пообещали выделить 100 тысяч в рамках этой программы, но так ничего и не дали. За 5 лет существования коммуны только один раз из бюджета области был получен грант в 50 тысяч рублей на постройку коровника. На мини-ферме, построенной на эти деньги, которая стоит рядом с девичьим домом, сейчас 11 коров и 6 телят. Спасибо, конечно, за помощь, но хотелось бы больше. Ведь это то место, где наркозависимым реально помогают».
В хозяйстве есть еще овцы, свиньи, куры, гуси, кролики. Парни сами заготавливают сено, рубят дрова, садят в огороде картошку и овощи, строят. Уже поставили баню, два сарая, мини-спортзал, отремонтировали дом, в котором сейчас живут девчонки. Кстати, ремонт этого дома обошелся в 500 тысяч рублей. Здесь теперь очень уютно. В планах — капитальный ремонт одного из трех мужских домов, а также строительство летней кухни, второй бани. Все строительные материалы покупают. Уголь тоже.
Пребывание в коммуне платное. Первые два месяца стоят по 9 тысяч рублей, в последующие — по 7. Но есть люди, которые платят меньше. Или вообще не могут заплатить. Например, у одного парня — только мама, у которой рак четвертой степени. Она не может дать денег даже за питание сына. У другого — тоже одна мать-инвалид. Таких сейчас несколько человек. Они умоляли оставить их здесь, и общий совет дал «добро». Однако из-за этого приходится жестко экономить на всем. Георгий Рассказов из-за таких «социальников» третий год несколько месяцев (обычно летом) работает без зарплаты. К слову, за глаза парни называют Георгия Рассказова «папой». Он пожимает плечами: «Не знаю, хорошо это или плохо. Но я совсем не «добренький папа», как их родные родители, из которых они вили веревки. Здесь все на добровольном начале: хочешь стать трезвым — вот тебе условия, если необходимо, моя помощь. А все остальное должен сам». Рекомендованный срок пребывания здесь — 9 месяцев.
Помощь Высших сил
Георгий Германович говорит, что не собирался работать с наркоманами. У него самого была проблема с алкоголем, от которой он избавился, пройдя курс реабилитации по известной программе «12 шагов».
Прошло несколько лет. Однажды к нему подошли две женщины и попросили: «Помогите. Вы сможете, ведь вы ездили в США в центры по реабилитации наркозависимых. Наши дети погибают от наркотиков». И он не смог отказать. Так начал действовать амбулаторный городской центр, в который целый год приходили на занятия два десятка ребят.
Казалось бы, все шло замечательно. 30 декабря все вместе отметили Новый год. От души веселились, пили чай с тортами. А 2 января на очередное занятие пришел… только один — Илья. И то потому, что 30 декабря он заболел, свалившись с высокой температурой. Остальные снова стали колоться. Для Георгия Германовича это стало таким ударом, что он три месяца не мог выйти из глубокой депрессии. «Я целыми днями лежал на диване, — вспоминает он, — и ни с кем не разговаривал. Жена меня уговаривала: «Так нельзя, ты же знаешь, что нужно делать, — сходи на лыжах, съезди на рыбалку». Но мне было себя так жалко. Я просто наслаждался от того, что мне плохо». Из депрессии Георгия Германовича вытащил Илья, тот самый, что 2 января в единственном числе пришел на занятия. Он убеждал «папу», что в городе очень трудно удержаться, нужно в деревне купить дом и организовать коммуну.
Один хороший знакомый Рассказова из Америки, воодушевившись идеей, дал на покупку дома одну тысячу долларов. Но, как оказалось, деревенские дома в Новосибирской области в то время стоили около 200 тысяч рублей. Казалось, что с мечтой о коммуне можно распрощаться. Но вмешались, как считает Рассказов, Высшие силы. Как иначе можно объяснить ту цепь событий, которая произошла потом?
В конце лета 2000 года он с другом поехал за грибами. Они заблудились, потом вышли к селу Гусельниково. Постучали в калитку крайнего дома, чтобы купить домашнего молочка. Но бабулька — хозяйка дома — сказала: «Да что вы, сынки, я корову давно не держу, старая стала. Хочу к дочери переехать, да дом продать не могу». Дочка хотела получить за отчий дом не менее 50 тысяч рублей. Эта сумма была уже более реальной.
И все же, где взять недостающие деньги, Георгий Германович не знал. Помогло несчастье, которое произошло в семье одного новосибирского бизнесмена. У него был сын-наркоман, которого он много раз лечил и в Новосибирске, и в Москве, и в США. Собирался отправить сына в клинику в Испанию. Но нужно было, чтобы парень несколько дней не принимал наркотики. Отец закрыл его дома и сам лично караулил. Сын стал сначала просить, потом требовать денег на «дозу». Получив отказ, он схватил топор и кинулся на отца. Во время борьбы он ударил отца по голове и отрубил ему два пальца руки. Однако отцу удалось скрутить его и закрыть на кухне. Потом мужчина вызвал милицию и «скорую помощь». Но доехать они не успели. Сын выбил дверь и бросился на отца с ножом. В ходе борьбы наркоман наткнулся на нож и умер. Суд посчитал, что произошел несчастный случай. Вскоре после этого бизнесмен позвонил Георгию Германовичу и сказал: «Я потерял сына. Слышал, что тебе нужны деньги. Может, этим я спасу других сыновей».
Современный Дон Кихот
Георгий Рассказов собирался проехать по притонам, чтобы набрать первую группу наркоманов. Но делать этого не пришлось. Уже через три дня родители сами стали привозить своих непутевых чад со словами: «Заберите это чудовище». Некоторые наркоманы приезжали сами. Таким образом к Новому году набралась группа из 15 человек. Самые первые прибывшие поселенцы по привычке ложились, задрав ноги, на кровать. Мол, у них ломка. Но болеть Рассказов никому не дает. В качестве «лекарства» — купание в реке и физический труд. Как оказалось, это здорово помогает. Парни признаются, что «ломка» здесь проходит очень быстро. К слову, в США пребывание в подобных центрах стоит от 10 до 30 тысяч долларов в месяц.
Как объясняет Рассказов, наркозависимый сможет жить без наркотиков только в том случае, если сможет заново перекроить себя как личность. Все старые ценности должны быть полностью разрушены. Но родиться заново другим человеком очень сложно.
«Здесь, в коммуне, — говорит Рассказов, — я организовал среду, в которой они, глядя на товарищей по несчастью, пробуют жить без наркотиков. Верят они только тем, кто прошел через это сам. Они должны научиться быть счастливыми без героина и марихуаны. Дальше они должны сами выбрать: воспользоваться положительным опытом других или отказаться от него и погибнуть.
Но я так устал, — тут же признается Георгий Германович, — просто смертельно. Ведь уже 5 лет без отпуска. Доканывают и финансовые проблемы. Ведь наркоманы — тоже люди и должны жить в нормальных условиях, которые я никак не могу создать. Но самое главное — я так и не научился отстраняться. Самое страшное — это разочарование. Когда вкладываешь в него, бьешься несколько месяцев, а он срывается». На мой вопрос «Зачем вам эта тяжесть?» он ответил просто: «А кто, если не я?»
Вот и бьется современный Дон Кихот в одиночку со всемирным злом. Процент молодых людей, которых коммуна Рассказова вернула обществу, очень высок — более 40. В самых лучших дорогостоящих центрах США этот процент выше не намного. Стаж «трезвой» жизни у самых первых поселян — более четырех лет. Но есть и такие, которые возвращаются сюда во второй и третий раз. Они надеются, что все-таки научатся жить трезвыми. Жаль только, что государство в этом практически не участвует.
АКТУАЛЬНО
