ЧП в военном училище

Но родители и товарищи Сергея категорически отвергают эту версию. Они думают, что произошло убийство.

В тот злополучный день курсант Сергей Молоков в три часа утра заступил на свой пост по охране склада с оружием и боеприпасами. В 5 часов 20 минут второй караульный услышал две автоматные очереди. Прибывшие на место ЧП командиры увидели погибшего часового Молокова. По какой-то причине он был без каски. Хотя по уставу снимать каску на посту запрещено. Выстрелы были произведены в голову, с близкого расстояния. Две пули прошли навылет. Все это рассказал родным и близким один из командиров училища — подполковник Сергей Дубинов. Он также утверждал, что не было обнаружено следов посторонних.

Военные после осмотра места происшествия пошли в корпус, где жил курсант Молоков. В его вещах они нашли дневник со стихами. Среди многих они обнаружили стихотворение «Про ревность». На основании этого командиры решили, что произошло самоубийство. Родным было объявлено о возбуждении уголовного дела по факту суицида.

Командиры училища категорически отказываются дать какие-либо комментарии СМИ по этому делу. Вот что удалось узнать от близких и родных погибшего. Его друг (по понятным причинам он просил не указывать его фамилию, поэтому назовем его Павлом) утверждает, что ревность не могла стать причиной для самоубийства. «Понимаете, — рассказал Павел при нашей встрече, — девушки у него в последний год не было. Стихотворение то, про ревность, он написал еще в 9 классе, так что его можно считать литературным творчеством. Он рассказывал мне, что собирал свои стихи для книги. У него знакомая журналистка есть в Москве, которая пообещала выпустить сборник стихов. Свои стихи он отправлял ей по электронке. Он хорошо учился в школе, вообще всегда был лучшим. Очень добрый, про таких говорят «безотказный», и в то же время очень ответственный».

Между тем Павел рассказал, что у Сергея были проблемы с сослуживцами. «В середине октября 2005 года, — продолжает он, — я его случайно встретил. Он явно был «загружен» чем-то. Тогда он рассказал, что сослуживцы обвиняют его в воровстве дорогого сотового телефона и требуют деньги. А произошло дело таким образом. Он организовал комнату компьютерную в подвале. Кто-то принес из дома старенький компьютер, а сам он побелил потолок, шторки на окна повесил. Туда в свободное время приходили курсанты. В тот день, по словам Сергея, парни попросили поставить сотовый на подзарядку. В течение часа в комнату заходили двое или трое сослуживцев, в том числе и хозяин телефона. Потом Сергей запер дверь на ключ и пошел на ужин, а когда пришел, телефона уже не было».
Мама Сергея, Алла Григорьевна Молокова, подтвердила все вышеизложенное. По телефону она рассказала: «В ноябре я получила от сына письмо, в котором он писал: «Мама и папа, мне хана, если я не отдам 9 тысяч рублей за телефон, меня поставят «на счетчик». Он писал, что сотовый он не брал: «Я вообще не обратил внимания, что они там сотовый оставили, занимался компьютером». Я потом много раз спрашивала Сережу о том злополучном телефоне. Он говорил, что все нормально, все утряслось. Видно, он это говорил, чтобы я не переживала. А то письмо сына у меня забрал подполковник Дубинов».

Павел утверждает, что Сергей знал, что заплатить родители за него такую сумму не смогут: «Понимаете, его мама и отец уже пенсионеры, к тому же отец пьет. Мама, правда, еще няней работает. Но еще есть младшая сестра, которая учится в школе. В общем, каждая копейка в семье на счету. Сергей, когда приезжал домой в отгулы, говорил матери: «Вот выучусь и заберу тебя с собой». Он не мог застрелиться, не мог так поступить, ведь он знал, что был единственной надеждой в семье. Это точно не самоубийство. Это сделал кто-то из своих…»

По словам Павла, он встречался с Сергеем за неделю до трагедии — тот был в нормальном состоянии, шутил. И ничего не говорил о проблемах. За два часа до выхода в караул его и второго заступающего на пост курсанта, как обычно, осматривала медсестра, которая не обнаружила у них никаких психических отклонений от нормы или признаков депрессии...

И еще один факт, который рассказала Алла Григорьевна по телефону: «Выстрелы в голову сына были произведены слева. Пули прошли по касательной, то есть автомат нужно было держать на вытянутой левой руке. Но наш сын не был левшой! Он просто физически не мог таким образом себя застрелить!»

В Новосибирской военной прокуратуре гарнизона мне сообщили, что по факту гибели Сергея Молокова по ст. 110 УК РФ возбуждено уголовное дело — «Доведение до самоубийства». Капитан юстиции, что ведет дело, Николай Украинцев сообщить подробности отказался: «Сейчас ведется следствие, поэтому никаких комментариев. Единственное, что я могу сказать: будут проверены все версии, в том числе и убийство».

Между тем ситуация, когда курсанты друг друга «ставят на счетчик», отнюдь не говорит о благополучной обстановке в военном училище. Знали ли об командиры? И почему военные настаивают на суициде? Впрочем, маленькая справка, возможно, прольет свет на этот вопрос: по российскому законодательству, в случае гибели военнослужащих в результате самоубийства единовременная компенсация семье погибшего не выплачивается.