EUR 102.4041 Физика и лирика, или Об опасности «куриных настроек»
Инженер Шмудьтько мысленно создал плазменный нагреватель, и потом двадцать человек собирали его практически. Инженер Шмудьтько был гением федерального значения. По той же причине был совершенно бесполезен для нормальной жизни. Чем гениальней он становился в федеральном смысле, тем очевиднее его бесполезность для общества превращалась в опасность.
Жители вызвали полицию: в глубине колодца двора стояла толпа в двести человек и ничего не делала. Просто медленно двигалась вдоль стометрового сугроба. Было очень похоже на попытку государственного переворота. Полиция приехала. Выяснилось: Шмудьтько встретил коллегу из другого города и сучком на снегу доказывал ему теорему Ферма своим способом. Омоновцы закинули автоматы за спину и стали двигаться с толпой. Некоторые из них подсказывали. Толпа цыкала на них.
Жена вышла из подъезда, выдернула его из толпы и напомнила, что он ушел за сахаром. Шмудьтько извинился перед присутствующими и на самом деле ушел. Вернулся утром с дрожжами и двумя билетами в планетарий.
— Ты не поверишь, — сказал он ей. — Кажется, я придумал новый вид топлива.
Жена отвела его к психологу. Своими руками завела в кабинет и села под дверью. Когда вошла, психолог стояла на столе, пытаясь вставить голову в петлю. Шмудьтько разгоряченно показывал психологу какие-то вычисления на листе бумаги и утверждал, что повеситься не получится. Растяжение веревки из восьмижильного нейлона коррелирует расстояние ног до стола до отрицательного значения.
Стало ясно: Шмудьтько пора отдохнуть. Город растерзал пытливый ум. Нужно отвлечься. Жена отправила его к своей бабке в деревню.
И инженер Шмудьтько приехал к бабке в деревню. Бабка дала ему секатор и сказала: «Иди малину обрежь». Он пошел и обрезал. Бабку откачивал деревенский врач. Бабка отошла не в библейском смысле, после чего, лежа на диване и цепляясь за его рукава, по-девичьи смеялась и говорила:
— Я же все вырубила, понимаешь? Все: яблони, груши, смородину. Оставила одну малину, понимаешь?
Зоотехник, глядя на окончательно осиротевший огород, понимал. Бабка позвонила жене Шмудьтько. На следующее утро Шмудьтько ехал в вагоне, сидя рядом с женой. Через пару дней бабка позвонила. В трубку были слышны нехорошие слова и крики. Определения, даваемые бабкой Шмудьтько, не имели синонимов.
После отъезда инженера из деревни ей стало ясно: жизнь уже не будет прежней. Теперь при любом появлении бабки на крыльце куры выходили из курятника строем и шли к корыту. Рядом со строем шагал петух и матом требовал идти в ногу. Если не успеть насыпать в корыто зерно, куры долбили его, как перфораторы, без зерна. Щепки летели в стороны. Собака в истерике. Кот обратился к релокации и нашел приют у соседей. Корыто за день — в хлам. Хоть из дома не выходи. На следующий день куры превратили в дуршлаг жестяную ванну и теперь косятся на фундамент дома. В пении петуха появилась разборчивая речь. Среди всего этого ку-ка-ре-ку неожиданно зазвучали «раскудриттвою» и что-то там про мать бога. Старуха опасается, что он заговорит полностью, и уже пригласила священника.
— Да не надо никакого священника! — рассердился Шмудьтько. — Как дети малые! Я базовые настройки у кур снял, новые ввести не успел. Все мечетесь, бежите куда-то… Пусть от розетки блок обучения отключит, в сенях стоит…
Шмудьтько отказывался жить в мире без цифр и формул.
— Пойдем вместе за сахаром сходим? — предложила жена.
— А потом вместе купим мне пену для бритья? — спросил Шмудьтько.
Это был крепкий брак. 30 лет только вместе, только вместе.
