EUR 106.2493 Не ходите, дети, в Африку гулять
Вахтовики Скачко и Мурзин проснулись от стука в дверь. Осмотрели номер. Из находящихся в нем пустых бутылок можно было построить Изумрудный город. Внутреннее состояние опровергало все известные законы Ньютона. Вниз тянуло как на Юпитере. Повторный стук в дверь объяснил причину пробуждения.
Добравшись до прихожей, Скачко открыл. Другого в этом состоянии увидеть он и не ожидал: на пороге стояли трое негров. «Добрый утро, — сказал один из них, — мы прийти, как и обещать». Уже в номере он добавил, что предложение Скачко и Мурзина принято. Все улажено на государственном уровне. Президент Кении Мваи Кибаки дал согласие на сделку. И дальше заговорил странно:
— Кения — бедный страна. Государственный деятель жалованье мало...
И дальше, значит, выяснилось вот что. Вчера в ресторане отеля крановщик Скачко и водитель лесовоза Мурзин выразили желание купить в Кении «шесть слон для зоопарк в Верхоянске». Словом, как и договаривались, за каждого слона по миллиону долларов, но договор будет составлен на восемьсот. Итого четыре восемьсот по договору безналом и миллион двести наличными. «Государственный деятель жалованье мало…» — объясняя бедственное положение министров в Кении, повторил переводчик, слишком длинно и философски формулируя то, что в России называется откатом.
— Какой слон? — еле выдавил из себя истерзанный утром Мурзин. — Пусть они уйдут, мне плохо.
— Ты хоть знаешь, где находится Верхоянск? — дыша ракетным топливом, уточнил у переводчика Скачко. — Там белые медведи с обморожениями в медпунктах сидят. Попробуй без очереди сунься…
— Зоопарк в Верхоянске… — страдал Мурзин. — Пусть они уйдут, мне плохо.
Далее выясняется: выразив желание купить слонов, крановщик Скачко и водитель лесовоза Мурзин запросили у делегации из Кении, по несчастью оказавшейся в этот момент в ресторане, пятьсот долларов на телеграмму министру зоопарков Российской Федерации. И триста для таможни, чтобы провести слонов по зеленому коридору без досмотра. Скачко даже объяснил, как это будет происходить: второй слон берет хоботом за хвост первого, третий — второго… Получив средства для коммуникации с госучреждениями, крановщик Скачко и водитель лесовоза Мурзин переехали из стандарта в президентский.
Ситуация изменилась.
— Я не понял, — выдавил чуть живой Мурзин, — мы африканцам восемьсот баксов торчим?
— И еще вы взять задаток двести доллар, — добавил переводчик.
— Прошу всех сконцентрироваться… — вмешался Скачко, с треском разлепляя губы и ища фокус. — Мы покупать шесть слон и взяли за это задаток?
— Вы сказать: Север — это Север. Север, вы сказать, — это не Юг.
— У кого-нибудь есть аспирин? — прохрипел Мурзин. — Нет… Конечно… Слонов навалом, аспирина нет…
— А еще я вам вчера что-нибудь говорил? — поинтересовался Скачко, с уважением глядя на африканскую делегацию.
— Вы сказать: вот идет гиппопотам, он идет от Занзибара, — сообщил переводчик. — Вот и Гиппо, вот и Попо, Гиппо-попо, Гиппо-попо.
— Господи, — взмолился Мурзин, закрывая рот рукой и гася внутренние толчки, — я вас очень прошу…
Лиловый переводчик взял у руководителя лист бумаги и передал Скачко. Тот, разбирая собственный почерк, прочитал:
— Расписка... Я, Айболит Бармалеев, получил у министра образования Кении двести долларов за шесть слонов.
— Как говорят у вас в Россия, теперь никто не открутится, — заметил переводчик.
— Продал все-таки… — трагически молвил Мурзин с закрытыми глазами. На его лице лежало сухое полотенце, которое он считал мокрым. — Айболит, зачем ты продал в Африку шесть слонов… Последнее отдаешь…
— Я предлагаю через час встретиться в ресторане и за завтраком завершить сделку, — предложил Скачко, возвращая переводчику расписку.
Когда за делегацией закрылась дверь, он сказал Мурзину: «У нас десять минут, чтобы сдать номер».
Через пятнадцать минут они с сумками выходили из гостиницы.
