EUR 105.8090 Страсти по лещу
У Баранова украли копченого леща. Он бродил по вагону бледный и безумный. Протягивал руки и произносил неразборчивые фразы. С подозрением вглядывался в лица пассажиров.
Его уши бдительно ловили каждое продуктовое колебание внутри вагона. Они реагировали на любой влажный треск или сочный хруст. Баранов мчался к источнику, как паук к мухе. Стыдливо извинялся за ошибку. Спрашивал: «В поездах безопасней, чем в самолетах, не так ли?». После этого крылья его носа раздувались, как сопла истребителя, и он наклонялся в сторону собеседника.
Вскоре в проходе стали появляться головы. Люди хотели убедиться, что Баранов не приближается.
Лещ имел аномальные размеры. Запущенный сильной рукой, он мог ускакать по морской глади в саму Турцию, сбивая башни с подлодок и вызывая панику на авианосцах. Он еще хранил тепло коптильни в своих мышцах. Его ароматом можно было накормить сотню бездомных. Этот аромат опровергал принципы дворцового этикета и призывал к еде со стоном и отрыжкой. Руки и лицо становились масляными при одной только мысли о нем.
— Леща можно держать в руках и наслаждаться тяжестью прокуренного дымом тела, — говорил Баранов в каждом купе. Он провоцировал вора на оговорки и нечаянное саморазоблачение. Ни одна прокуренная дымом женщина не вызовет таких глубоких переживаний. Даже на руках. Распространяющий все ароматы святой инквизиции лещ является эмблемой абсолютного мужского счастья. Так говорил Баранов. Не выявив вора по невербальным признакам, он переходил в другое купе.
Баранов чувствовал себя обесчещенным. Какая-то сволочь встала немытыми копытами на нижнюю полку. Обдала зловонным дыханием греческий профиль Баранова. Протянула кривую волосатую ручонку и украла его прелесть. Просто удивительно, как лещ, весом и размером напоминающий крышку канализационного колодца, не придавил эту паскуду насмерть.
Баранов бдительно следил за тем, кто ходит за водой, в каких объемах ее пьет и как часто. Трижды заглядывал в мусорный отсек и принюхивался к содержимому. Мимо. Пару раз как бы нечаянно заглянул в чужие чемоданы. С каждым часом с ним заговаривали все неохотнее. Что вызывало еще большие подозрения. Подозреваемые в кражах идут на контакт всегда вяло. Ближе к Москве поймал в проходе чужого мальчика с грязным ртом. Присел и спросил: «Что ты сейчас ел, негодяй? Только честно!». Мама увела плачущего ребенка, оглядываясь.
На следующей станции в вагон зашли двое полицейских. Женщина, похожая на Монсеррат Кабалье, и мужчина, которого за ней разглядеть не удалось. В том, что вызвал вор, можно было не сомневаться.
— Отольются вам мои слезы! — сказал пассажирам Баранов, стягивая с полки чемодан.
Убедившись, что вызов не ложный, Монсеррат Кабалье вынула игрушечную рацию. И равнодушно попросила на перрон медиков. Для фирменного Анапа — Москва все было в пределах нормы.
— Проверьте их чемоданы! — призывал Баранов. — Я могу прямо сейчас сказать приметы, пока не открыли! Слушайте. Значит, так: нижняя губа разорвана, левый глаз навыкат, а правого нет! Ну, проверяйте! Он там!
— Закрутилась, забыла! — сказала проводница, вынося из купе огромный пакет. — Провонял весь вагон! Люди жаловались, дышать ночью нечем!
— Нашелся все-таки, — улыбнулся Баранов, прижимая леща к груди. — Мой хороший.
АКТУАЛЬНО
