Мария ПАРВАТОВА: «Экстрасенсы нам не помощники»

Эти люди не ищут смысла жизни, они его нашли.

Причем дело не в избранной профессии — среди них есть врачи, учителя, бизнесмены, строители, студенты — и не в увлечении эзотерикой, хождением по стеклу или чем-то еще более экзотическим. Они — волонтеры, они ищут пропавших людей.

Встретиться с Марией ПАРВАТОВОЙ, одной из создательниц и вот уже четыре года руководителем «ДоброCпаса» (официально — Новосибирской региональной общественной организации по поиску пропавших, защите и спасению людей в условиях чрезвычайных ситуаций «Новосибирск-Поиск») было не просто. Да, она всегда на связи, ее телефон указан в группе «ДоброCпас» «ВКонтакте», но люди, понятно, теряются не по плану, а слово «поиск» для волонтера боевая тревога и команда к действию.

Весна черна потерями
— Маша, что за поиск был сегодня?

— Дедушка ушел из дому и потерялся. Весна, лето — такая пора, когда у стариков обостряются болезни, в частности Альцгеймера. Слава богу, большая часть из них находятся живыми.

— Как можно потеряться в большом городе, ведь вокруг люди?

— К сожалению, люди у нас невнимательные, часто проходят мимо. А старики стесняются к ним обратиться. Если сидит бабушка, к примеру, на остановке, абсолютно от всего отрешенная, и видно, что она не бомж (хотя я подхожу и к бомжам) — вызови скорую, дождись ее. Заберут бабушку в больницу, где мы ее потом найдем. Потому что врачи в последнее время очень часто звонят к нам: ребята, сделайте ориентировку — опять старый человек потерялся.

— А сегодня откуда первый сигнал поступил?

— От родственников, дочь позвонила по телефону, указанному «ВКонтакте». Там у нас зарегистрировано 17 тысяч пользователей. Кстати, мы никогда не обращали внимания на сеть «Одноклассники», но выяснилось, что там люди отзывчивые, сознательные, взрослые. «ДоброСпас» существует четыре года, и в основном это были девчонки. Именно из «Одноклассников» (теперь у нас там 5 тысяч подписчиков) на помощь к нам пришли егерь, охотник, водитель… Кстати, водитель такси, увидев нашу ориентировку в «Одноклассниках», помог полиции раскрыть убийство Анастасии Наволокиной в Черепановском районе. Он видел, с кем приехала девушка в кафе, после посещения которого и пропала…

— Ну а дальше, после звонка, каков алгоритм поиска?

— Анализируем обстоятельства, узнаем также, подавал ли звонивший заявление в полицию. Смотрим по ситуации, нужно ли срочно писать заявление, потому что часто бывает так: говорят, пропал муж, он такой хороший, ни разу не терялся, не курит, не пьет. А потом оказывается — этот самый положительный муж второй день в бане пиво пьет и с женщинами развлекается… Поэтому у нас в приоритете — дети и старики. Взрослых мы ищем по мере своих возможностей. Например, как это было с олимпийским чемпионом Антоном Кривошеевым. Тут сразу было понятно, что дело нечисто, что сам пропасть он не мог. Естественно, мы тут же подключились.

Но чаще всего мы отправляем родственников в полицию. Хотя у некоторых есть такой стереотип: мол, полиция ничего не делает. Бывают, конечно, огрехи, случаи какие-то единичные. Я сейчас состою в общественном совете при УВД, и мы порой наблюдаем такое со стороны населения отношение. Оно неверное: у полиции очень много возможностей, которых нет у волонтеров. Единственное — очень мало людей. У меня сейчас сложились партнерские отношения с розыскниками на местах, придешь в районное отделение, а там сидит женщина тридцати пяти лет, и у нее на данный момент два десятка дел по розыску…

Беда в окружении мифов
— А вот как насчет мифа, что заявление надо подавать по прошествии трех дней, что раньше его не принимают?

— Никогда такого не было. Надо приходить в полицию сразу, если есть на то основания. Если потерялся ребенок — безусловно сразу! В прошлом году в Плотниково потерялась девочка в лесу. Пошла с дедом, ему надо было нарубить какие-то колышки. И почему-то родственники сначала начали сами искать, потом обратились в полицию… Если человек потерялся в лесу, сразу звоните по номеру 112, в службу спасения МЧС, а потом уже в полицию, волонтерам и всем остальным. Или начинают звонить через несколько часов, к вечеру. Ночью никого не найдешь, редко кого вообще ищут ночью — и спасатели, и мы.

В городе очень много так называемых детей-бегунков. Уходят из дома, детских домов и социальных центров. Начинаем просматривать соцсети, обходим их друзей. Так, по цепочке, они и находятся.

Был у нас года два назад случай. Четырнадцатилетний паренек из Криводановки увлекся паркуром, мама его не отпускала в город на занятия, он сбежал. Больше недели его искала полиция, искали мы. И увидели, что на страничку в соцсетях он время от времени выходит. Мы создали страничку девочки тринадцати лет, она ему написала: как, мол, ты классно прыгаешь, я тоже хочу так научиться. Общались два дня, наконец назначили встречу у памятника Ленину. Мы пришли туда с переодетыми оперативниками и поймали беглеца. Тот признался, что боялся реакции матери на побег, ночевал в подъездах.

— Ужас…

— Это и есть самое опасное: дети уходят из дому раз, два, три, а на четвертый раз случается несчастье. Поэтому мы и занялись профилактикой детских побегов. Привлекаем ребят из социально-реабилитационного центра «Созвездие», то есть самих бегунков, к поискам других пропавших. Они обзванивают больницы, общаются с родственниками, расклеивают ориентировки. Есть одно ограничение — мы не берем их, несовершеннолетних, в лес.

Я хотела бы организовать такие профилактические подотряды в нескольких детских домах, социально-реабилитационных центрах. Не хватает сил, людей и возможностей. Потому что взять рюкзак и приехать на поиски, за что огромное им спасибо, хотят многие, а вот что-то организовать, координировать какое-то определенное направление работы — таких людей отыскать сложно, их очень мало. Это в первую очередь Оксана Курских, с которой четыре года назад мы это дело начали, Евгений Малыгин, Михаил Топоров, Евгений Пыханцев, Костя Катин, Алексей Петров, Данил Черепанов. Профессии у всех разные, возраст — от двадцати до сорока. Но это те люди, которым я позвоню в три часа ночи, скажу, что у меня на поисках колесо прокололось, они встанут и приедут.

«Не ходи сюда, ходи туда…»
— У вас в активе много людей?

— Человек сорок, двадцать — двадцать пять самых надежных, постоянных. Срок «выгорания» волонтера — два года. Тяжелая это работа по всем параметрам. Особенно злят меня в этой связи «диванные» такие бабки, которые сидят «ВКонтакте» и строчат: «А вы проверили то-то и то-то, а вы съездили туда-то?» Да никто тебе в соцсети ничего не напишет, никаких деталей не сообщит. Хочешь знать подробности, встань, надень удобную обувь, возьми с собой бутылку воды и иди с нами искать! Еще экстрасенсы все время допытываются: «А вы где сейчас? Вам надо идти направо, а не налево…» Я в это не верю, не считаю нужным тратить на них время. Может, и есть люди с какими-то сверхспособностями, но за четыре года у нас с ними никогда и ничего не совпало. А родственники пропавших зачастую ведутся на это и отдают им огромные суммы денег.

— Как возник «ДоброСпас»? Кому пришла в голову идея, не будучи профессионалами, искать пропавших?

— В 2011 году, когда я училась в медуниверситете, потерялся Игорь Грудцинов…

— Московский студент, из-за несчастной любви решивший жить один в тайге и замерзший недалеко от трассы под Каргатом?

— Да, он. Я сидела «ВКонтакте» по каким-то своим делам, увидела это объявление — пропал человек. И вот Оксана Курских, Иван Чащин и я списались и решили действовать. Сделали ориентировку (фотография, приметы Игоря, телефоны, по которым ждут информации) и начали искать… Вот так все это началось. Потом тут же теряется пятилетний Виталий Еланских, которого убил отец и сам покончил жизнь самоубийством из-за развода с женой… Детей я помню абсолютно всех. Как я уже говорила, почти все находятся. К сожалению, Костя Кривошеев, потерявшийся летом 2013-го, до сих пор не найден…

— Потом начали выезжать на поиски постоянно?

— Это увидела полиция, нас пригласили в главное управление, с тех пор мы по-настоящему сотрудничаем. Нам доверяют. Например, начиная масштабный поиск, мы нередко делим с полицией зоны ответственности: они прочесывают такую-то территорию, мы такую-то. Обходим чердаки, подвалы, опрашиваем жителей, просматриваем данные с видеокамер, если находим что-то, заслуживающее внимания, информируем полицию. Кстати, люди часто охотнее сообщают нам, волонтерам, а не полиции, какие-то свои наблюдения и факты, вроде как в частном порядке это…

Сейчас, спустя четыре года, у нас есть официальное соглашение с УВД, со следственным комитетом, хотелось бы более тесных контактов с МЧС. Нам вот пришлось за деньги обучать волонтеров в Сибирском центре обучения спасателей.

Спасибо маме!
— Кстати, о финансах. Вы общественная и очень нужная организация. Деньги кто-то жертвует?

— Когда мы зарегистрировались, я пятьсот раз об этом пожалела, потому что масса времени стала уходить на составление отчетов, даже нулевых, в ФСС и налоговую. Я, например, получаю зарплату по своему основному месту работы и плачу бухгалтеру. Поддержки никакой. Спасибо министру социального развития Сергею Иосифовичу Пыхтину — это единственный человек, который нас увидел, услышал. Мы участвовали в конкурсе, нас включили в областную программу «Мир, добрый к детям», благодаря чему в прошлом году получили полтора миллиона, купили машину, чтобы ездить в лес, рации, навигаторы, ноутбук, фонари и прочее самое необходимое. Ведь на многодневные масштабные поиски выезжает порой до 150 волонтеров. В 2014 году еще выиграли грант мэрии.

А вообще «ДоброСпаса» бы не было, если б не моя мама. Я окончила институт, не работала, год занималась становлением организации, а она помогала деньгами на жизнь и на поиски. Мама поддерживает нас и до сих пор терпит: когда мы уезжаем надолго в тайгу, шлет посылки с тушенкой, сгущенкой, сигаретами для ребят, за что ото всех ей большое спасибо!

СОБЫТИЕ
C 12 по 14 июня в нашей области будет проходить Первый сибирский слет волонтеров. В нем примут участие отряды поисковиков из Омска, Томска, Иркутска, Красноярска, Тюмени.

СПРАВКА
В 2014 году поисковый отряд «ДоброСпас-Новосибирск» участвовал в розыске 214 человек. Поисковые мероприятия велись на территории 11 муниципальных образований Новосибирской области. При участии МЧС и полиции найдены живыми 83 человека, без участия ведомств — 45 человек, в розыске находится 41 человек.