EUR 106.5444 Такой вот орднунг
Фашизм создавал особую реальность, в которой даже самым стойким трудно было сохранить человеческое лицо
Сегодня у нас достаточно редкая тема, ее поднял наш читатель Евгений Александрович Зубов. Он пишет: «В разговоре женщин, обсуждавших в городском транспорте положение в нашей стране, я услышал такую фразу: «Лучше бы немец нас забрал, порядок бы был». Эта фраза заставила меня вспомнить, какой порядок наводил этот немец на оккупированной территории нашей страны».
Посмотрим правде в глаза
Долгое время после Великой Отечественной войны в документах кадровых служб фигурировал вопрос: «Находился ли на оккупированных территориях?» Если ответ был положительный, то такого претендента на должность могли и не взять. Подозрения были обоснованными, потому что последствия фашистского режима для мирного населения — это страшная реальность: почти невозможно было сохранить человеческое лицо. Эти слова резанут слух, но давайте посмотрим правде в глаза. Об этой правде могут рассказать живые свидетели. Евгений Александрович Зубов в детстве жил в оккупированной Брянской области.
Конечно, в Брянской области, как и на других захваченных фашистами территориях, было развито партизанское движение. Но это были специально обученные люди, а не простые жители сел и деревень, которые не могли не протянуть кусок хлеба русскому пленному, не попытаться спрятать от казни еврейскую девочку… И только потом стало ясно, что цена такого гуманизма — собственная жизнь. Вот тут и встал вопрос: либо ты человек, и тогда вся твоя семья, а порой и вся деревня идут под расстрел, либо ты, предавший ближнего своего, остаешься жить в вечных муках воспоминаний.
Вот при такой альтернативе и возникала страшная реальность невозможности жить по-человечески достойно.
Врешь! Москва не взята!
Фашистские войска оккупировали Брянщину в октябре 1941 года. В труднопроходимых лесах прятались советские солдаты, бежавшие от плена, оказавшиеся в окружении. Они, а также мирные жители развернули партизанское движение.
Местным жителям строго запрещалось помогать партизанам. Одним из первых распоряжений немецкой комендатуры лес объявлялся запретной зоной, за нарушение приказа — расстрел. Тем не менее в области действовали около 30 партизанских бригад общей численностью 60 тысяч человек. Их основой были диверсионные или истребительные отряды. Взрывники устраивали диверсии на железных дорогах, спуская под откос вражеские эшелоны. За годы войны брянскими партизанами взорвано 993 эшелона противника, уничтожено 120 самолетов, 286 танков.
Легендой стала деятельность партизанки-разведчицы Героя Советского Союза Валентины Сафроновой. Она несколько раз переходила линию фронта. Благодаря ее разведданным было уничтожено 58 самолетов, несколько зенитных батарей, складов с оружием и боеприпасами. В оккупированный Брянск Сафронова доставляла взрывчатку для диверсий, распространяла среди жителей сводки Совинформбюро.
Когда в драмтеатре было объявлено, что взята Москва, Сафронова, заранее договорившись с техником по свету, чтобы был погашен свет, внезапно крикнула: «Врешь! Москва не взята!» — и бросила пачку листовок в зал.
Возврат к натуральному хозяйству
Мы, трое детей и мама, — пишет Евгений Зубов, — два года жили «под немцем» в деревне Мадеевке Погарского района Брянской (в 1944 году выделенной из Орловской) области. Отец и старший брат были в Красной армии.
При приближении немцев к району нашей семье и семье коммуниста Кулешова Ильи Ивановича (он был в Красной армии) рекомендовали эвакуироваться на восток — вглубь страны. В газетах и радио сообщалось, что немцы уничтожают семьи коммунистов и активистов (наши родители были учителями начальной школы). Но ни им, ни нам в эвакуацию ехать было не с чем — ни денег, ни драгоценностей.
Жители деревни жили за счет натурального хозяйства, все возможное производили сами: обувь — лапти из лыка (кора молодой липы), валенки-самокатки из овечьей шерсти, сапоги шили из выделанной самими кожи (в основном свиной), веревки, одежду делали из волокна пеньки, выработанной из конопли, а из ее зерна на самодельной маслобойне «били» алей (конопляное масло для еды и освещения в каганцах). Керосина, спичек, сахара, соли, мыла не было. Вместо спичек — кресало, вместо мыла — отстоянный отвар древесной золы, им мыли волосы и стирали белье, выпаренное в жлукте. Соль продавалась стаканами, сахар заменяли таблетки сахарина, вымениваемые на яйца.
Расстрел «бесполезных»
С приходом немцев все евреи были взяты на учет. На одежде, в которой они появлялись на улице, был обязателен знак — треугольник или круг ярких цветов. Кроме унизительных «знаков отличия», эта «низшая», с точки зрения арийцев, раса подвергалась издевательствам.
Так, учителя музыки Брука и его жену запрягали в 200-литровую бочку, наливали в нее воду из реки, эту бочку они тащили наверх в гору, а немец или полицай с плеткой шел рядом.
В ноябре 1941 года рано утром всех «бесполезных» евреев, взрослых и детей, расстреляли. Пулеметная стрельба была слышна у нас в деревне за три километра от места казни у цегельни — ямы, где брали глину для изготовления кирпича. Рассказывали, как одна девочка-подросток сбежала, когда их везли на расстрел, и скрывалась несколько дней в деревне Жигалки. Но кто-то из страха за жизнь своей семьи (за скрытие евреев — расстрел) выдал ее. Из всех евреев оставили несколько специалистов для обслуги — парикмахеров, портных, зубного врача, беременных женщин. Но когда немцев стали выбивать из нашего края, оставшихся евреев расстреляли в бойне для скота из пистолета в затылок. Рассказывали, что их заводили в бойню по пять человек.
Расстреляли и нашу соседку — старуху, в молодости перекрестившуюся еврейку. За большую взятку разрешили взять труп из ямы, но хоронить на кладбище не дали. Похоронили на своем огороде, с горечью вспоминает Евгений Зубов.
Смерть немецким оккупантам!
Зимой 1942 — 1943 года немцы проводили крупную операцию против партизан. Под лозунгом защиты населения, а на самом деле — чтобы лишить партизан источника жизнеобеспечения, они на зимнее время выселили жителей вместе со скотом и имуществом из ряда лесных деревень междуречья Десна — Судость на правый берег реки Судость.
Партизаны, когда заходили в деревни, имитировали грабеж, чтобы жители «не давали, сопротивлялись», ругались, кричали: «Грабители, безбожники последнее забирают!» и т. п., чтобы шуму было больше. Ведь помощь партизанам каралась расстрелом или повешением. Смертная казнь полагалась и за распространение, хранение, чтение листовок, сброшенных нашими самолетами или оставленных партизанами или подпольщиками. И все же листовки зачитывались до дыр. Были они небольшие, с ученическую тетрадь, с изображением иногда Ленина и Сталина, но всегда со словами «Смерть немецким оккупантам!» Особенно рыскали в поисках листовок полицаи в ноябре — декабре 1941 года и в начале 1942-го, когда в листовках сообщалось о параде войск на Красной площади, о разгроме немцев под Москвой, а потом и под Сталинградом.
Висели они для устрашения
Осенью 1942 года все мужчины деревни Карбовки в возрасте от 15 до 60 лет были расстреляны за связь с партизанами. Так оккупанты отомстили за то, что партизаны убили двух немцев.
В базарные дни, когда в райцентр съезжались деревенские жители, немцы с полицаями проводили облавы для вылавливания партизан, подпольщиков, окруженцев — перекрывали улицы, выходящие из базара, и проверяли всех подозрительных.
В 1942 году зимой на школьной спортплощадке в райцентре я видел повешенных. Сталкиваясь при дуновении ветра, они издавали звук ледяшек. Одни говорили, что они повешены за помощь партизанам, а другие, что это партизаны. Висели они для устрашения около месяца.
В том же году была расстреляна группа членов партии и комсомольцев, выпускников средней школы 1941 года. Документов, за какие действия они были убиты, не обнаружено до сих пор.
Кровавый орднунг
Не имея достаточных средств передвижения, оккупанты давали разнарядки деревенским общинам на выделение лошадей с телегами и возчиками для перевозки грузов. Однажды на немецкий обоз, направлявшийся в село Сагутьево Трубчевского района, напали партизаны. После небольшой перестрелки немцы и полицаи разбежались, партизаны переложили груз на свои телеги, возчиков отпустили. Из нашей деревни в этом обозе было семеро, среди них мои товарищи. Митя Ворхлик был ранен в ногу и остался инвалидом на всю жизнь, а раненый в голову Саша Архипов через несколько дней, не получив медицинской помощи, умер.
На оккупированной территории население не просто «жило под немцем», сохраняя себя, а по мере возможности содействовало уничтожению захватчиков. Помогали партизанам, работали в подполье. Это были мужественные люди, рисковавшие не только своей жизнью: месть могла накрыть не только семью, но и всю деревню.
Когда пришли красноармейцы, их встречали слезами радости и горечи. Очень многие потеряли своих близких, стали свидетелями беспредельной жестокости.
Я хотел, чтобы все, кто мечтает о порядке, никогда не попали под кровавый орднунг (порядок — нем.). Чтобы никто не заблуждался, что иноземные захватчики будут видеть в местных своих сограждан. Славяне, как и евреи, греки и многие народы, официальной идеологией были объявлены низшими, бесправными расами, годными для выполнения скотской работы.
…Все мы хотим порядка, но начать с себя труднее всего. Даже в бытовых мелочах. Каждый день я вижу, как дети, идущие рядом с мамами, бросают на тротуар обертки от мороженого. Водители из окон авто швыряют бутылки на газоны. Хозяева выгуливают домашних животных в скверах…
ФАКТ
На стене памяти мемориала «Партизанская поляна» под Брянском — 8 308 фамилий погибших партизан и подпольщиков. Двенадцать партизан стали Героями Советского Союза, двоим — уже в наше время — присвоено звание Героев России. Песня «Шумел сурово Брянский лес» — сейчас официальный гимн области.
АКТУАЛЬНО
