Скелет в шкафу? Keep smile, дружище!

Образцовую семью, где зять до пластических операций был настоящим индюком, показали в премьерном спектакле «Красного факела»

Что такое счастливая семья? Это когда муж каждый день возвращается с работы с букетиком цветов, на пороге его встречает красавица и хлопотунья жена, а из-за ее спины выглядывают хоть и взрослые, но примерные и послушные дети: «Папа, мы здесь!»

И даже проказливые шутки Харальда над сестрой (вот подставил подножку, вот забрал со сковороды последний кусочек, и плакса Юа едва не осталась без завтрака) кажутся забавной приправой к традиционному обывательскому блюду под названием идеальная семья. Хоть по телевизору показывай в жанре ситкома, где за кадром звучит дружный смех, если кто-нибудь из этих пластмассово-благополучных персонажей роняет что-то или говорит невпопад.

Когда дом полная чаша
Свою постановку в «Красном факеле» пьесы современного шведского драматурга Гуниллы Боэтиус «Женщина, которая вышла замуж за индюка» молодой режиссер Анна Морозова, выпускница режиссерского отделения нашего театрального института (мастерская Сергея Афанасьева), так жанрово и определила: «Ситком в двух актах».

И мы, зрители, доверившись ей, поначалу искренне хохочем как над рутиной семейных ритуалов — пришел муж с работы, пока мама принесет ужин, сели за стол, отец читает газету, дочь упорно разрисовывает себе ноги и руки фломастером, сын уткнулся в смартфон, так и над нестыковкой родительских ожиданий и тем, чем реально озабочены их дети. Но успокаиваем себя и продолжаем веселиться: мол, молодо-зелено, сейчас все детки такие — мудреные, главное, что семья-то счастливая и дом — полная чаша!

Ах, как все замечательно в современном обществе потребления устроено — удобно, технологично, продуманно: мебель от ИКЕА на любой вкус, домашний праздник — пожалуйста, надели клоунские колпаки, развесили гирлянды, запустили петарду — все как у всех, все, как у счастливых людей. Keep smile, дружище! О неприятном лучше не говорить (у дочери в прошлом роковая любовь: он, видите ли, подарил ей тюльпаны, а она их от волнения съела; сын вообще не такой как все) — скелетам место в шкафу, точнее, тюльпанам — в мусоропроводе, заячьим ушам Харальда — под шляпой-котелком примерного служащего.

Серый цвет ординарности и монотонности прекрасен: он свидетельствует о стабильности, он — индикатор правильного мироустройства. Этой морали и эстетике подыгрывает художник спектакля Анна Полякова: в декорациях и костюмах героев — только белое, черное, серое, пестрое и в клеточку — тех же тонов…

Ярко-желтое на сером
Разумеется, по законам этого мироустройства дочь непременно должна выйти замуж (тогда и дурь пройдет, и черные разводы фломастера сгинут в белом тазу с чистой водой). Подкопили денежек, подсуетились — на пороге возник избранник. Роберт хорош собой, покладист, правда, индюк… Со справкой в кармане, что теперь, после сотни пластических операций, он — человек. Вот такая необычная птица, переменившая свою участь, не пожелавшая быть съеденной под гарниром из картошки и брюссельской капусты, появилась в доме. И еще — маленькая мышка, спасенная мамой в канализации…

Все это вызвало бурю неподдельных эмоций у членов показательно счастливой семьи. Все смешалось в этом правильном сером доме. И скелеты с грохотом повалились из шкафа…

Зал продолжает по инерции подхихикивать смеховой фонограмме (да и по ходу есть чему посмеяться!), но, говоря словами поэта, в этом смехе уже появляется «грусть, как в вишне косточка». К финалу она разрастается до холодящего душу снежного кома: образцовое содержание парадного фасада «все как у всех» требует порой слишком больших жертв… Как чаще всего это бывает, в жертву ритуалам благополучия здесь были принесены живые человеческие отношения, и все герои оказались в абсолютном одиночестве, один на один со своими проблемами.

Об этом не следует забывать, господа, говорит нам театр и на прощание в качестве успокоительного дарит целый ворох ярко- желтых цветочных лепестков...

* * *
На пороге весны краснофакельцы сотворили изящный и умный спектакль, который, несмотря на, казалось бы, суперлегкий жанр, по-настоящему цепляет, не уходит из памяти, что безусловно редкость и удача. Спасибо за это авторам постановки и, конечно же, мастерам — Елене Ждановой (мама), Владимиру Лемешонку (папа), Павлу Полякову (Роберт), молодым артистам Линде Ахметзяновой (Юа), пронзительно точному и обаятельному в роли «не такого, как все» Алексею Межову (Харальд).

Фотографии статьи

Фото Виктора ДМИТРИЕВА