USD 102.3438 EUR 106.5444
 

В поисках радости, или Как это делается

Валентина МАЛЬЦЕВА
В октябре газете «Советская Сибирь» исполнилось 95 лет. Без малого век она исправно приходит к своим читателям. На архивном фото журналисты — участники автопробега по районам области. Фото из архива «Советской Сибири»
В октябре газете «Советская Сибирь» исполнилось 95 лет. Без малого век она исправно приходит к своим читателям. На архивном фото журналисты — участники автопробега по районам области. Фото из архива «Советской Сибири»

Наша газета достойно пережила лихие 90-е, когда тысячи «демократических» изданий утверждали новую парадигму ценностей, предрекая «естественную» смерть «Советской Сибири». А она осталась советской, потому что есть такое емкое понятие — совет

И по нашим коридорам тогда громыхали сапоги новых представлений о жизни, и в наших кабинетах были кандидаты в депутаты с рукой на кобуре и пачкой банкнот в оттопыренном кармане. Когда каждый мог брать столько власти и денег, сколько может проглотить, редакция «Советской Сибири» держалась в рамках закона, теряя доходы, но сохраняя главное — свою репутацию «наиболее авторитетного и информированного» издания, как сказано о ней в энциклопедии.

Читают ли газету?
В 70 — 80-е годы прошлого века газету «Советская Сибирь» подписывали в свет не ранее, чем в два часа ночи, а потом редакционная машина развозила дежурную бригаду по домам. Сдвиг по времени объяснялся просто: ежедневная «Советская Сибирь» оперативно информировала население обо всех событиях, что происходили в области и в Москве. Телетайпы (не путайте с телетайпами в смартфоне! — тогда это были каналы прямой проводной связи) могли принести какое-то срочное решение ЦК КПСС только к вечеру, и тогда из-за разницы во времени в ночь начиналась переверстка номера.

Метранпаж, выковыривая своим крючком отлитые в металле строки, формировал в полосе новые. Метранпаж, как и многие специальности давних времен, приказал долго жить вместе со своим функционалом. «Википедия» поясняет: метранпаж — устаревшее название верстальщика. Ну да, если можно вообще сравнить верстальщика, который нынче сидит за компьютером, с человеком в фартуке и перчатках, черных от типографской краски, вооруженным крючком для выковыривания металлических строчек… Его лучший друг — наборщик, который сидит тут же, у грохочущей машины, отливающей эти самые строки.

Одну буковку пропустили, корректоры уловили — и начинай сначала: отлив строки, выковыривание старой, забивание новой. Были такие опытные метранпажи, что на поверхности наборной полосы (а она, естественно, в зеркальном варианте) могли разглядеть ошибку. Но бывало всякое…

Недаром классической стала шутка из «Записных книжек» Ильи Ильфа: «Решено было не допустить ни одной ошибки. Держали двадцать корректур. И все равно на титульном листе было напечатано «Британская энциклопудия». Да, не бывает работы без ошибок. Если это случается в газете, редакция сразу узнает, как много у нее грамотных читателей. Они звонят целый день и радостно (!) сообщают: «Вы видели, что у вас...» Видели-видели, выгоним с работы всех, кто допустил… А себя утешаем: ну, кто сомневался, что «газету не читают»?

Бывало и действительно выгоняли. История газеты хранит самую страшную ошибку советских времен, когда в словосочетании «председатель Верховного Совета» выпало несколько буковок и получился уже совсем не председатель, а предатель, да еще с большой буквы.

В те времена не принято было писать о людях власти, и ее «лицо» читатели могли видеть в официальных портретах и столь же официальных сообщениях, постановлениях и решениях. Сейчас есть даже особая должность — министр по делам открытого Правительства, который настаивает, чтобы все госслужащие придерживались стандарта открытости власти, заявленного как долгосрочный процесс совершенствования системы управления государством.

В наши дни «Советская Сибирь» постоянно публикует не только все решения и законы — газета остается и по сей день официальным печатным органом властных распоряжений, но и интервью с министрами, мэром, губернатором, главами районов.

В цене командный глаз
Работа в ежедневной газете «скоростная», и ответственность не может быть чисто персональной — тут всегда в цене командный глаз. Потому и отношения в коллективе особые. Как писал еще один классик Карел Чапек, «сотрудники редакции, типографии и администрации как-то теснее связаны со своей работой, чем служащие многих других учреждений. Это для них «наша газета», как бывает «наша деревня» или «наша семья».

Наша совсибирская семья формируется по каким-то неизвестным мне до сих пор принципам, но самым чудодейственным образом — несмотря на смены формаций, времен, технологий и идеологий, идет отбор «непростых», преданных своему делу, исключительно трудолюбивых и порядочных людей.

Это совсем не значит, что «Советская Сибирь» калибровала этакие шайбочки-винтики для приводных ремней социализма — коммунизма — капитализма. В нашей газете и, наверное, в большинстве печатных изданий не может быть людей, к которым применимо определение «ограниченный». Пожалуй, это главное. Конкретно в нашей газете только одно «ограничение», даже скорее самоограничение, характерное для приватной культуры субъекта, — позитивное отношение к действительности.

Мы словно играем в вечно живой пьесе «В поисках радости». Но радости, которая продуцируется реальной жизнью, а не энергетическими напитками и играми в казино.

Все, кто анализирует содержание газеты, видит тренд ее статей, проникнутый верой в человека, в его деятельное доброе начало. Наши герои по-прежнему могут существовать только в одном времени, которое сами воссоздают, — во времени веры в честь и справедливость, во времени приверженности высоким идеалам. Для них изменились только «декорации». Раньше символами мещанства, низких потребностей была импортная мебель и хрусталь, потом — заграничные джинсы и чуингам, сейчас — последняя модель гаджета. Хорошие вещи сами по себе неплохи, если не загромождают пространство души, возможность творчества, не вытесняют честность, честь и искренние чувства.