EUR 106.0762 Геннадий ПРАШКЕВИЧ: «Я — за жестокое отношение к дуракам»
Превратившись в общество потребления всего за каких-то пару десятков лет, мы потеряли интерес к главному, к тому, что делает человека добрым, умным, честным, — к литературе. Да, мы читаем нечто однодневное и потребительское. Но что представляет собой современная отечественная литература? Каковы перспективы в этом плане у некогда самой читающей страны? Об этом рассуждает наш знаменитый земляк, писатель-фантаст Геннадий ПРАШКЕВИЧ.
Коммерция против морали
— Геннадий Мартович, с чего начался ваш интерес к писательству?
— Рос я в провинции, на Енисее, в маленьком селе Пировское, а позже — в Кузбассе, на железнодорожной станции Тайга. Возможностей развлечься было немного: скажем, войти в компанию местных хулиганов или читать книги.
В детстве читал все, что попадало под руку, и лет в пять был поражен романом Конан Дойла «Затерянный мир». «Грянул выстрел, мы услышали пронзительный вопль и через секунду — глухой стук упавшего тела». До сих пор помню.
А потом были писатели, оставшиеся для меня писателями на всю жизнь: Герберт Уэллс, Алексей Толстой, Иван Бунин, Станислав Лем, Николай Гумилев… В каждом возрасте любишь что-то соответствующее. Любимые писатели меняются, как любимые пейзажи…
— Чем отличается сегодняшняя литература от литературы прошлого века?
— Свободой, прежде всего. К сожалению, не всегда верно понятой свободой. Писать все, что угодно, это еще не значит — писать то, что необходимо. Кому? Да прежде всего самому тебе. Да, идеологическая цензура отменена, но есть другие методы давления на писателя, финансовые, скажем.
Я всегда утверждал, что работать писатель может (и должен) при любом режиме: при фашистском, коммунистическом, демократическом… Проблемы возникают, когда рукопись закончена и ты собираешься ее издать… Раньше перед тобой стояла стена партийных установок, которую трудно, а иногда просто невозможно было прошибить. Сейчас — стена финансовая… Впрочем, разрушить можно и ту, и другую, мы это не раз видели.
— Что влияет на состояние современной литературы?
— Отсутствие вкуса. Отсутствие внутреннего воспитания. Поспешность принятия решений, нежелание обдумывать написанное. У нас все слишком быстро делается. Даже нынешние дискуссии о гибели бумажной книги кажутся мне искусственно раздуваемыми. Одни носители информации всегда уступают место другим, это естественный процесс.
Но дело не в том, что электронная книга удобнее бумажной, дело в качестве самой литературы. Классика писалась совместно с художниками и мастерами книги, это был единый процесс. Сейчас содержание книг считается просто текстом.
Когда издатель диктует писателю сроки, объемы и содержание будущих произведений, это убивает писателя. Формируется ремесленник. Когда модным становится стиль «как у иностранцев», рушится все, что было достигнуто в нашей истории. Когда министр образования заявляет, что нам нужны не умные люди, а потребители, а другой министр говорит, что и академия нам не нужна, будем покупать академиков за рубежом, это разрушение. Дураки способны погубить все. Я за жестокое отношение к дуракам. Особенно к агрессивным. Дураки создают бренды и торгуют брендами. Заметьте, не товарами, а брендами…
— А читатели?
— Падает уровень образования, следовательно, падает интерес к знаниям, к новому, размывается вкус. Легче повторить то, что уже сделано. Легче украсть, чем самому придумать. Зачем человеку читать Толстого, если можно смотреть телевизионные сериалы, не требующие большого ума и сердца?..
Когда-то книги были в каждом доме, они были функциональны, сейчас дома массово освобождаются от книг. Исчезает эстетика особенного восприятия. А стихи, на мой взгляд, понятнее на бумаге. Они индивидуальны.
К тому же изменился подход к профессии. Человек сочиняет и сам издает книжку, сам раздаривает ее друзьям. Собственно, книги нет, тираж в 200 или 500 экземпляров — это отсутствие тиража. Но у сочинителя приятное чувство: он — писатель… Но писателем становятся, не просто написав и издав книгу, а заинтересовав ею многие тысячи читателей…
Хуже всего сегодня молодым, тем, кто действительно талантлив. Сегодня молодому трудно попасть в крупное издательство. Прошли времена, когда ты мог войти в кабинет и положить перед редактором рукопись. Сегодня издателю удобнее заказать то, что кажется ему коммерчески выгодным…
Вырождение жанров
— В жанре научной фантастики все столь же плачевно?
— Даже хуже. Научной фантастики сегодня практически нет, ее заменил разлив фэнтези. Научная фантастика требует знаний, а писать сказки о звездных войнах, о борьбе мистических сил тьмы и света может любой. Это снова сочинительство. Еще Эсхил говорил, что там, где возможно все, ничто не имеет значения…
То же самое происходит и с детективом. Жанр вырождается в коммерческие поделки Донцовой, Устиновой, Дашковой, несть им числа. На прошлогодней встрече Президента с писателями (на эту встречу многие, кстати, не пришли), помните, наверное, ответ, кажется, Устиновой на упрек, что собравшиеся в зале, видимо, не представляют всей нашей литературы, не являются совестью народа, как это говорилось раньше. «Нет, — возразили ему, — мы-то и есть совесть народа».
Немного же времени понадобилось нам на то, чтобы от Достоевского и Толстого, от Шукшина и Венечки Ерофеева дойти до нынешнего уровня совести… Издателям-то как раз выгоднее все массовое. Они же понимают, что человек, не получивший нормального образования, мало читающий, воспитанный на сериалах, литературой считает то, что лежит перед ним на столе.
— Значит, это начало конца? Литература уходит?
— Все когда-нибудь уходит… И литература в том виде, в каком она существовала три последних века, уходит… Главный интерес: что идет на смену? Что принесет новая литература?
Книги ведь не просто носители информации, они многие века несли и утверждали мораль. Сейчас старая мораль практически изжила себя, ни одна заповедь не работает… Что ж, будем ждать появления новой литературы, умной и глубокой, литературы, созданной молодыми…
— Вы читаете в Интернете отзывы о своих книгах?
— С определенных пор делаю это все реже и реже. Неверно понятая свобода, а точнее отсутствие воспитания, превращает людей в хамов и дураков. Один требует, например, чтобы в книге о Жюле Верне я писал не о его горестной жизни, а о том, как он пришел к мысли не склепывать свою подводную лодку, а сваривать из стали. Другой сетует на цитаты из классики — даже цитаты им утомительно читать (цитируемых книг они точно не читали). За никами, как за темными очками, не видно глаз, зато видна ухмылка. Предпочитаю рецензии в открытой печати…
— Наверняка вы о чем-то жалеете, пройдя столь долгий путь?
— Конечно. Как всякий живой человек. Сожалею о потерянных друзьях, несостоявшихся встречах, путешествиях. В этом году я закончил книгу под соответствующим названием: «Азбука вины». Это крошечные эссе, фразы, воспоминания, миниатюры. Убежден, писатель живет чувством вины — за все не сделанное им и сделанное. Писателя без чувства вины нет.
СПРАВКА
Геннадий Прашкевич — писатель-фантаст, прозаик, поэт, переводчик, лауреат множества премий. Его книги переведены на многие языки. Биограф братьев Стругацких, Жюля Верна, Герберта Уэллса. Автор нескольких книг об истории русской фантастики. В 2007 году удостоен звания «Сибиряк года»
ЯЗЫКОМ ЦИФР
— Специалисты ВЦИОМ в течение последних двух десятков лет регулярно изучали пристрастие россиян к чтению. Последние данные показывают, что сегодня жители России читают больше, чем два года назад, но по сравнению с 1990-ми годами нынешний показатель существенно ниже.
— За последние два года россияне стали читать в среднем 4,23 книги за три месяца. В начале 1990-х годов средний показатель составлял 5,14. Больше всего сейчас читают пожилые респонденты — 4,48 книги за три месяца и активные пользователи Интернета — 4,56. Меньше всего — россияне в возрасте 25 — 34 лет — 4,05.
— Большинство россиян (77 %) за последние три месяца не покупали книг (не считая учебной литературы). Средняя сумма расходов на покупку книг среди тех, у кого были такие траты, составила 994 рубля. Несколько больше потратили респонденты с доходами выше среднего: 1 215 — 1 023 рубля и те, кто за последнее время прочитал четыре и более книг — 1 420 рублей.
— Большинство россиян (83 %) имеют домашнюю библиотеку, однако у 46 % она не превышает 100 книг, и лишь 23 % держат дома от 100 до 300 книг.
АКТУАЛЬНО
