Глаза мирного цвета

Его трудовая книжка испещрена благодарностями. За отличную работу. Но даже хороший труд блекнет на фоне боевых подвигов и личной истории сражений. А когда любой труд воспринимаешь как обязанность, кажется, и благодарности-то не надо. Даже если тебе двадцать лет.

Но это только взгляд изнутри. Нам же со стороны видится совсем иначе. Ведь границы известной и скрытой в тебе реальности иногда исчезают. Потому что бывает и так: удивительно не умереть, удивительно не сдаться. Неудивительно только победить. Потому что в это свято веришь. Да и Победа, в общем-то, кажется чем-то ирреальным после нескольких военных лет, казавшихся бесконечными…

Второе ранение. Седьмая операция. Сорок пятый. Двадцать лет. Цифры почему-то вспоминаются первыми… В госпиталь Молдавии приходит письмо на имя Николая Леончикова. В конверте — известие о том, что парень, у которого постоянно отходит кость от раненой руки, — Герой Советского Союза. Перед главврачом непростая задача — отпустить пациента практически недолеченным на свой страх и риск. Только-только кость на руке Николая Петровича более-менее зафиксировалась.

— Молодой был, чувствовал себя нормально, — вспоминает Николай Петрович. — Из Молдавии — в Новосибирск, оттуда — в Москву, за орденом Ленина. Также прекрасно чувствовал себя и на обратном пути, когда ехал, привязавшись в поезде ремнём к трубе отопления. Мест-то не было, вот и пришлось проявить изобретательность!

Тогда, с орденом Ленина в руке, не хотелось думать ни о прошлом, ни о будущем. Правда, вспоминалось одно: если бы не спасительная партия боеприпасов, неизвестно, довелось бы сейчас Николаю Петровичу спокойно добираться домой:

— Мы сидели, беседовали. Вдруг подходит капитан разведки, забирает наш первый взвод, ведёт в обход. Перед нами стояла задача уничтожить вражеские пулемётные дзоты. Немцы уже ждали своего контрнаступления. Мы держали оборону. Но утром, на рассвете, немец всё же пошёл в контратаку. Так у них-то было чем воевать, а у нас нет! Наши патроны — против их пехоты и самоходных пушек. Подъезжает посыльный: приказ — ни шагу назад! Удивительно, как мы вытерпели и не подпустили близко вражеские войска… И вдруг прибывает подмога с боеприпасами — вот тут мы и спаслись. В этот-то момент меня и ранило с самолёта. Сразу отправился в санчасть, где с повреждённой рукой пролежал почти год.

А вот первое ранение для Николая Петровича стало «боевым крещением» — случилось в первый же день сражений. В Харькове фронтовика ранило в бок. Да и сам день восемнадцатилетия для героя стал нерядовым днём рождения. Как, впрочем, и для многих ребят того времени. Именно в этот день Николай Петрович отправился на фронт. За плечами осталось детство, проведённое в Чулымском районе и родном Каргатском.

— Чтобы пойти в школу, делили валенки с сестрой — были одни на двоих, — рассказывает о тех годах Николай Петрович. — Хорошо, учились в разных сменах — сестра в первую, я во вторую. В какой-то момент решил бросить учёбу и пойти работать в колхоз. Не закончил три класса. Начались трудовые дни. В четыре утра вставал, в 11 ложился. Пахал, косил сено. А 10 февраля 1943 года мне исполнилось 18…

А дальше понеслось. Красноярск, военно-пехотное училище. Эшелон, остановившийся в Харькове. До места сражения — 30 километров, куда ночью, в непроглядной темноте, пришлось идти пешком. Курить, зажигать свет — ни под каким предлогом: вражеские силы могли скрываться где угодно. Но с трудной дорогой справились. Не успело рассвести, как войска заняли оборону. Утром вчерашним школьникам стало известно, что такое артподготовка на фронте, а вскоре — что такое боевое ранение. Именно в это утро Николая Петровича ранило впервые.

Кто знает, как бы сложилась судьба Николая Петровича, если бы сегодняшний ветеран Западно-Сибирской железной дороги посвятил учёбе три оставшихся года до выпускного. В областной партийной школе, куда направили Леончикова после войны, без начального образования учиться было трудно. Какое-то время Николай Петрович проработал в одной из организаций комендантом, но вскоре друг предложил работу на железной дороге. В этот момент и открылась новая страница в биографии героя.

Начинал Николай Петрович с работы завскладом железнодорожной столовой, на заслуженный отдых ушёл почётным железнодорожником Новосибирской области. Сегодня даже новое поколение работников железной дороги знает, кто такой Николай Петрович, и по праву считает Героя Советского Союза примером ответственного и самоотверженного труда.

Не так давно в Чулыме появился стенд с фотографией Николая Петровича, а в Каргате — памятный бюст героя. Однако самому Николаю Петровичу пока не довелось увидеть ни одного из этих памятников: здоровье и общественная работа не позволяют просто так сорваться из Новосибирска, где сейчас Николай Петрович и проживает.

Здесь, в квартире в Железнодорожном районе, напротив меня сидел человек с безмятежными голубыми глазами. Почему-то подумалось до банальности простое: глаза цвета мирного неба. У человека, которому знакомо не только то, что такое страх, но и то, что такое страх на войне. Удивительное, в общем-то, словосочетание, остающееся неразрешимой загадкой для мирных поколений.

— Никто не думает о страхе, когда приходится идти в наступление, — вспоминает Николай Петрович, когда я под конец нашей беседы задаю интересующие меня вопросы. — Но всем фронтовикам знакомо ощущение, когда вокруг тебя свистит и шумит, а волосы становятся дыбом. Я помню, как в одном месте нас окружил немец, мы бросились в лес. Один отстал, не успел за нами. Залез в курятник. Через два дня парень вылез весь белый. Волосы мгновенно поседели… Мы сами устраиваем войны, а потом сами празднуем победы. А на параде любуемся всеми видами оружия. Всеми видами орудий убийства…

В этом году Николай Петрович отметил свой юбилей, 85-летие. По сложившейся привычке герой обещает: проживёт до 105. Как минимум. Ведь долгожительство, вероятно, в роду у Николая Петровича: родная его сестра, Анна Петровна, не так давно отпраздновала своё столетие.